Макаров рушил ей все шаблоны. Вопреки ожиданиям, не приставал в такси. Лена заранее приготовилась отбиваться, кивая на спину любопытного шофера, уговаривать «Взять себя в руки» и «Ну Ма-а-а-а-а-кс…». А он просто держал за ее руку и пристально смотрел, пытаясь угадать – какие мысли скрываются за синими пугливыми глазами. С момента выхода из шкафа Лена ясно понимала, что сегодняшняя ночь будет определяющей. Несколько раз она думала, что вот-вот случится, что стоит остаться наедине, как напористый и сексуальный Макаров закинет ее трусики на люстру. Сначала это ужасно пугало. Потом она начала допускать такую возможность. Потом начала обращать внимание на укромные уголки, где можно было бы спрятаться вдвоем и хотя бы потрогать Макса руками. Люди, толпившиеся вокруг, зверски раздражали. И, наконец, во время танца, едва веря собственным губам, она попросила – «Пожалуйста, поехали домой? Пока родители не вернулись…». Уговаривать Макарова не пришлось.

Они ехали в такси. Уткнувшись Максу в шею, Лена ужасно волновалась. Было немного страшно и совестно оттого, что довелось пожить чужой, счастливой жизнью. Ей полагалось жить в тоске и одиночестве, бродить по большой пустой московской квартире. А она сейчас в Твери, в непонятном мире, влюбленная и взволнованная. С каждой минутой приближается к квартире, в которой наконец поймет – кого Макаров любит больше? Ее или Полину Сергеевну? Еще ее страшило, что Макс почувствует подмену. Можно одеваться, как Ольховская, говорить ее голосом, общаться с родителями и друзьями, как та выдуманная девушка. Но получится ли любить Макса так, как он заслуживает? Вдруг он почувствует ложь в ее теле? За последние несколько лет Захарова устала соревноваться с Полиной Сергеевной. Поклонники восторгались красотой Этикетки, описывали в восторженных эпитетах ее волосы-фигуру-глаза. Ни до, ни после «Кадетства» зрители на одаряли актрису таким потоком комплиментов. Ранее, Захарова считалась милой, симпатичной, очаровательной. И не более. Кроме внешности, Ольховская была щедрее одарена личным счастьем. Лену никто не любил так, как Макаров Этикетку. А Полину Сергеевну курсант очень любил. Значит, было за что? Значит, она лучше, привлекательнее, добрее и сексуальнее Захаровой?
В общем, Лену била дрожь.

Нельзя сказать, чтобы она никогда не представляла – как бы это могло случиться у них с Сашкой. Непрошеные мысли рисовали картины одна другой ярче. Невинные дневные разговоры и взгляды, в ночной темноте проступали под зажмуренными веками горячими разводами, страстным шепотом и неразличимыми словами. Лена не высыпалась, и утром, на съемках, не могла поднять глаза на партнера. Ничего такого, никаких конкретных планов и желаний. Просто томление и гулкий ток крови в ушах. Просто испарина на шее и пылающие губы. Лену остро волновал его запах, глаза задерживались на острых скулах и длинных ресницах. Хотелось пригладить взъерошенные волосы и задержать пальцы на шее. Это было ненужно и неправильно, этого нельзя было показать никому. Когда Сашка сам наступал на нее, как снег летит на огонь, приходилось замирать телом и твердить про себя – Четырнадцатьлет, Четырнадцатьлет…..
Потом отпустило, и эта тяга ушла….

Но если фантазии удавалось разгуляться (например, после съемки сцен с поцелуями или слезами), то в ее мыслях Сашка был напорист и несдержан. Девушке оставалось только сдаться, закрыть глаза и подчиниться. Всегда наступал только он, брал инициативу в свои руки, прижимал к стене, ловил губы и не отпускал. Разлеталась ненужная одежда, невозможно было вырваться или пошевелиться. Лена снимала с себя всю ответственность – разве могут ее слабые руки удержать сильного парня на расстоянии?
Вот и сегодня она была готова капитулировать. Будет покорной и беззащитной. Будет лучше Ольховской, перестанет притворяться мудрой и недоступной. Отступать уже поздно, да и некуда. Что поделать, раз так получилось? Только почему-то губы сами улыбаются, и хочется поторопить таксиста.

Макаров открыл квартиру и шагнул в темноту. Ну вот сейчас, вот как схватит, и начнется американское кино – страстный поцелуй с выбиванием дверей спиной и разрушением мебели. Лена сбросила босоножки и прошла по темному коридору следом за Максом. Почему-то он ничего с нее не срывал. Молча стоял посреди комнаты, не включая свет, и внимательно смотрел на девушку. Она с трудом преодолела последние метры, подошла близко-близко и замерла, еле дыша. Не прикоснувшись к ней, Макаров сказал – «Мне нужно знать, что ты меня любишь».
- Мне кажется, что я люблю тебя, - чуть слышно ответила Лена. – Да, я тебя действительно люблю…..
- Поцелуй меня, - еще тише попросил Макс…..

Переплетались пальцы…. С тихим стоном она узнавала его тело, утоляя многолетний голод ... Отлетали пуговицы, путались в рыжих кудрях его пальцы и губы…. С первых секунд она забыла про Ольховскую и желание притвориться ею. Макс поднимал на руки, расстегивал пуговки и целовал освобожденную кожу. Лена вздрагивала под горячими губами, тянулась навстречу, задыхалась и просила еще. Она не могла остановиться, прижимала к себе и целовала, целовала… Торопилась и боялась, что это может кончиться. Вся раскрывалась навстречу, не прятала ни одного уголка своей души и тела. Заворачивала Макса в себя, обвивала, защищала и прятала. Помогала узнать, почувствовать, отдавала все…. Была сильной и очень слабой, дрожала от чувств, от настойчивых рук , от его тела, свитого пружиной… Дышали вместе, переплетались, шептали друг другу какие-то глупые слова…. Сильные руки гнали волну по телу от одной горящей точки до другой. Ей хотелось подчиняться, а потом быть главной, и это было так хорошо и правильно, как должно было получиться давно..

Не думали ни о времени, ни о родителях, ничего не смущались и не прятали. В голове пропали страхи, обиды, старая боль…Оказались ненужными тренинги по тантрическому сексу и «Камасутре для состоятельных дам» . Не пригодилась балетная растяжка и умение складываться в затейливые позы. Хотелось постоянно видеть сумасшедшие зеленые глаза, чувствовать обветренные губы и ловить горячее дыхание. Раньше, Лена всегда закрывала глаза при поцелуях. А сейчас не могла оторваться от любимого лица, прижимаясь к нему и еле сдерживая крик. Макаров не уставал, и Лена его тоже не жалела. Стоило Максу отделиться на минуту, как она накрывала его горячее тело своим, и снова билась в требовательных руках.
Оказывается, она умеет быть счастливой! Пусть это будет навсегда….

Потом, лежа близко-близко, еле прикрывшись смятой простыней, они разговаривали – без начала, без конца, друг о друге. Шептали какие-то глупости, тихо смеялись и целовали то, до чего могли дотянуться. Лена гладила кончиками пальцев макаровскую руку, она все тяжелела, тяжелела, Макс дышал все медленнее и спокойнее…. Вот уже пришли домой родители, и Петр Иванович не смог сдержать счастливого оха, когда сбросил ненавистные туфли. Пошумел душ, Макаровы-старшие повозились и улеглись. В доме воцарилась тишина.

Лена не могла уснуть. Макаров раскинулся на всю кровать, и чутко вздрагивал пальцами, когда девушка пошевелилась. Она сняла с себя тяжелую руку, положила рядом. Макс нахмурился, завозился, и пришлось лечь к нему поближе. Сразу успокоившись, бравый курсант Макаров умиротворенно вздохнул и заснул окончательно.
Сон не шел. Обрывки разговоров, лица, слова, носились перед глазами. Мысли постоянно сбивались на произошедшее. Она понимала, что уйти из этого мира будет сложно. Сколько времени она может себе позволить? Год? Два? А что потом? Как уйти? Сможет ли она уйти? И что будет с человеком, который спит сейчас рядом и в которого она влюбилась насмерть? Лена вспоминала о невыносимой нежности, с какой целовал ее Макс, и пыталась представить – сможет ли жить без всего этого? Он так ее любит….. И она, кажется, тоже….. Какая сегодня была ночь!! Для Макарова, наверняка, ничего нового, а для нее – в первый раз. И столько страсти, столько молодой неутомимой силы…. Ей все нравилось в нем! Как он двигается, как танцует, улыбается, чуть коварно смотрит искоса….Нравится его голос, чуть хриплый от волнения , его тайные волнующие слова… Как он заманивал, поддразнивал ее во время секса, просил и восхищался, призывно звал и задыхался от страсти… Еще утром она боялась, что разочаруется, что придется потом прятать глаза и врать про «это было просто супер». Схлынет гормональная буря, останется лишь стыд и чужой полузнакомый парень, который получил какие-то права на ее тело. Время бояться прошло навсегда! Было так, как мечталось. Он был – родной. Нужный, сделанный именно для нее. Сильная спина покорно расслаблялась под ее пальцами, дыхание грело ложбинку рядом с сердцем, губы скользили по коже и сцеловывали колкие мурашки. Он пах свежей травой и табаком, и еще немножко молоком. Спал рядом, доверчиво разметавшись, и улыбался во сне. И девушка точно знала, что даже во сне он ждет именно ее….

Лена резко села в кровати. Сейчас, когда голова была ясной, и она четко понимала, кто она и где находится, всплыла одна небольшая деталь. Спину сковало холодом. Когда они оба бились друг в друге, Макс, еле сдерживаясь от страсти и шепча в ее шею нежный бред, сказал не то, что ей послышалось. Он сказал НЕ «Моя девочка»…
Максим Макаров, ее выдуманный муж, ее многолетний поклонник и любимый, назвал ее по имени. По ее настоящему имени. Он сказал – «моя ЛЕНОЧКА» …