Стив Хэнкс - картины акварелью

http://www.youtube.com/watch?v=9y5fvVw9ywI

О внешности великого поэта он сам и его современники

1. «...Саша был большой увалень и дикарь, кудрявый, со смуглым личиком, не слишком приглядным, но
с очень живыми глазами, из которых так искры и сыпались...» (Из воспоминаний Е.П.Янькова.)

2. «Пушкин был собою дурен, но лицо его было выразительно и одушевлено, ростом он был мал, но
тонок и сложен необыкновенно крепко и соразмерно...» (Из воспоминаний брата поэта Л.С.Пушкина.)
Рост Пушкина в зрелом возрасте известен точно – 166,64 см (два аршина и пять с половиной вершков).

3. «Потомок негров безобразный». (Сам Пушкин. Из стихотворения «Юрьеву», 1820 г.)

4. «Кутила... вспыльчивый до бешенства... вечно рассеянный... избалованный с детства похвалой
и льстецами... ничего любезного... ни привлекательного в своем обращении, в Лицее предавался
распутству всех родов... непрерывная цепь вакханалий и оргий... Пушкин представлял тип самого
грязного разврата... У него господствовали только две стихии – удовлетворение плотскими страстями
и поэзия. В обеих он ушел далеко». (Из воспоминаний лицеиста барона М.А. Корфа.)

5. Князь П.А.Вяземский на записках М.А.Корфа сделал примечание: «Был он вспыльчив, легко
раздражен, это правда, но когда самолюбие его не было задето, был особенно любезен и привлекателен,
что доказывается многочисленными приятелями... Ничего трактирного в нем не было, а еще менее
грязного разврата... В любви его преобладала вовсе не чувственность, а скорее поэтическое увлечение,
что, впрочем, и отразилось в поэзии...»

6. И.И.Пущин – друг поэта: «...В нем была смесь излишней смелости и застенчивости, и то и другое
невпопад, что тем самым ему вредило... Чтобы полюбить его настоящим образом, нужно было взглянуть
на него с тем полным благорасположением, которое знает и видит все неровности характера и другие
недостатки, мирится с ними и кончает тем, что полюбит даже и их в друге-товарище. Между нами как-то
это скоро и незаметно устроилось».

7. «Робость видна была во всех его движениях... он был очень неровен в обращении, то шумно весел, то
грустен, то робок, дерзок, нескончаемо любезен, то томительно скучен, и нельзя было угадать, в каком он
будет расположении духа через минуту... он не умел скрывать своих чувств, выражал их всегда искренно
и был несказанно хорош, когда что-нибудь приятное волновало его. Когда он решался быть любезным,
то ничего не могло сравняться с блеском, остротой и увлекательностью его речи... он был невыразимо мил,
когда задавал себе тему угощать и развлекать общество...» (Из воспоминаний Анны П.Керн о встрече с
Пушкиным в Тригорском в июне 1825 г.)

8. «Наконец, надо себе представить и самую фигуру Пушкина. Ожидаемый нами величавый жрец высокого
искусства был среднего роста, почти низенький человек, вертлявый, с длинными, несколько курчавыми по
концам волосами, без всяких притязаний, с живыми быстрыми глазами, с тихим приятным голосом, в черном
сюртуке и черном жилете, застегнутом наглухо, в небрежно повязанном галстуке. Вместо высокопарного
языка богов мы услышали простую, ясную, обыкновенную и между тем поэтическую, увлекательную речь».
(Из воспоминаний историка М.П.Погодина, 12 октября 1826 г.)

9. «Пушкин очень переменился наружностью. Страшные черные бакенбарды придали его лицу какое-то
чертовское выражение. Впрочем, он все тот же. Так же жив и скор по-прежнему, в одну минуту переходит
от веселости и смеха к задумчивости и размышлению...» (Из письма брата поэта Л.С.Пушкина к лицеисту
Яковлеву, ноябрь 1826 г.)

10. «Бог, даровав ему гений единственный, не наградил его привлекательной наружностью. Лицо его
было выразительно, конечно, но некоторая злоба и насмешливость затмевали тот ум, который был в
голубых, или лучше сказать в стеклянных глазах его. Арапский профиль, заимствованный от поколения
матери, не украшал его лица. Да и прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти,
как когти, маленький рост, жеманство в манерах, дерзкий взор на женщин, которых он отличал своей
любовью, странность нрава природного и принужденного и неограниченное самолюбие...»
(Из воспоминаний А.А.Олениной, 1828 г.)

11. «Это человек небольшого роста, на первый взгляд не представляющий ничего особенного. Если
смотреть на его лицо начиная с подбородка, то тщетно будешь искать в нем до самых глаз выражения
поэтического дара. Но глаза непременно остановят вас: в них вы увидите лучи того огня, которым
согреты его стихи, полные силы и чувства». (Цензор Никитенко, ориентировочно 1827 г.)

12. «Это человек, который выигрывает, когда его узнаешь». (Софи Дельвиг – жена друга поэта
лицеиста Дельвига, письмо к подруге, май 1827 г.)

13. «Великий Пушкин, малое дитя». (Дельвиг.)

14. «Как теперь вижу его живого, простого в обхождении, хохочущего, очень подвижного, даже
вертлявого, с великолепными большими, чистыми, ясными глазами, в которых, казалось, отражалось все
прекрасное в природе, с белыми блестящими зубами, о которых он заботился, как Байрон. Он совсем
не был смугл, ни черноволос, как уверяют некоторые, а вполне был белокож, с вьющимися волосами
каштанового цвета. В облике его было что-то родное африканскому типу, но не было того, что
оправдывало бы его стих – потомок негров безобразный. Напротив того, черты лица у него были приятные.
В одежде и во всей его наружности была заметна светская заботливость о себе...» (Из воспоминаний
Юзефовича – адъютанта Раевского, увидавшего поэта на Кавказе в действующей армии в 1829 г.)

15. «В... газете объявили, что я собою неблагообразен и что портреты мои слишком льстивы. На эту
личность я не ответил, хотя она глубоко тронула». (Сам Пушкин. Опровержение на критики, 1830 г.)

16. «Могу я сказать вместе с покойной няней моей: хорош никогда не был, а молод был». (Пушкин. Из
письма к жене, 1835 г.)

17. «Пушкин, писатель, разговаривает очаровательно без претензий, живо, пламенно. Нельзя быть
безобразнее его – это смесь физиономии обезьяны и тигра. Он происходит от одной африканской расы,
и в его цвете лица осталась еще какая-то печать и дикое во взгляде... Рядом с ней (имеется в виду
жена поэта. – Авт.) его уродливость еще более поражает, но, когда он говорит, забываешь, чего
ему недостает, чтобы быть красивым». (Из дневника графини Фикельмон – внучки Кутузова, в оригинале
на французском языке.)

18. «Здесь хотят лепить мой бюст. Но я не хочу. Тут арапское мое безобразие предано будет
бессмертию во всей своей мертвой неподвижности». (Сам Пушкин. Из письма к жене, 1836 г.)

19. «Особенная, только ему свойственная улыбка, в которой так странно сочетались язвительная
насмешка с безмерным добродушием». (Из воспоминаний молодого графа В.А.Сологуба после смерти поэта.)

20. «Пушкин был нехорош собою: смугловат, неправильные черты лица, но нельзя было представить
себе физиономии более привлекательной, более оживленной, более говорящей и слышать более
приятного, более гармоничного голоса, как будто нарочно созданного для его стихов». (Запись с
лучайного, неизвестного человека, 1835 г.)

21. «В это время вошел желтоватый, смуглый брюнет с довольно густыми, темными бакенбардами, со
смеющимися, живыми глазами... когда Пушкин улыбался своей очаровательной улыбкой, алые, широкие
его губы обнаруживали ряды красивых зубов поразительной белизны». (Один провинциал, случайно
встретивший Пушкина в 1836 г., за два месяца до его смерти, у А.Ф.Воейкова.)

22. «С первого взгляда наружность его казалась невзрачною. Среднего роста, худощавый, с мелкими
чертами смуглого лица. Только когда вглядишься пристально в глаза, увидишь задумчивую глубину и
какое-то благородство в этих глазах, которых потом не забудешь... Лучше всего, по-моему, передает
его гравюра Уткина с портрета Кипренского. Во всех других копиях у него глаза сделаны слишком
открытыми, почти выпуклыми, нос – выдающимся – это неверно. У него было небольшое лицо и прекрасная,
пропорциональная лицу голова, с негустыми, кудрявыми волосами». (Из воспоминаний И.А.Гончарова,
когда он студентом увидел А.С.Пушкина при посещении им Московского университета, 27 сентября 1832 г.)

23. «Какая мать могла зачать человека, чей гений так полон мощи, свободы, грации? То дикарь, то
европеец, то Шекспир, то Байрон, то Ариосто и Анекреон, он всегда останется русским...» (Из письма
княгини Зинаиды Н.Волконской, 29 октября 1826 г.)

Описания, как и живописный портрет, всегда субъективны. Однокашник Пушкина М.А. Корф был сыном
прусского офицера, перешедшего в русское подданство. Человек набожный, педантичный, аккуратный
и честолюбивый. За все время учебы в Лицее он ни разу не получил замечания за поведение. В характеристике,
данной ему лицейским начальством в 1812 году, есть такая фраза: «...осторожность и боязливость препятствуют
ему быть совершенно откровенным и свободным». Очевидно, что характер и личность Пушкина – это полная
противоположность личности М.А.Корфа. Юношеские фривольные шутки Пушкина, его общение с повесами
гусарами навсегда отвратили молодого М.А.Корфа от поэта и его окружения.

В основе негативного описания облика поэта, данного А.А.Олениной, лежат женская гордость и каприз.
В очаровательную Анет – дочь президента Академии художеств А.Н.Оленина – Пушкин был влюблен и посвятил
ей изумительные строчки в письме к П.А.Вяземскому:

Но, сам признайся, то ли дело
Глаза Олениной моей!
Какой задумчивый в них гений
И сколько детской простоты,
И сколько томных выражений,
И сколько неги и мечты.
Потупит их с улыбкой Леля –
В них скромных граций торжество;
Поднимет – ангел Рафаэля,
Так созерцает Божество.
(1828)

Однако эти стихи привели Анет в бешенство, потому что они были, во-первых, в письме другому
человеку, а во-вторых, Пушкин назвал ее в стихах «моею». Оленина не только отвергла поэта
(как потом скаламбурила приятельница Пушкина Екатерина Ушакова: «Поэт остался с «оленьими
рогами»), но и написала нелестный его словесный портрет (описание 10).

( И-нет)