Сержант
Группа: Пользователи
Сообщений: 20
Репутация: 38
Статус: Offline
| * * *
Только пробежав три квартала и тщательно поплутав по дворам, Макс и Полина смогли окончательно отделаться от погони. Они остановились, пытаясь как следует отдышаться, и с нескрываемым интересом поглядывали друг на друга. Видок у обоих был ещё тот. Волосы Макса приняли форму причудливого ирокеза, а кудряшки Полины, так заботливо уложенные ранним утром для того, чтобы блистать на выпускном в суворовском, теперь стали похожи на уши взбесившегося пуделя. Полина критически осмотрела себя в зеркальце, с трудом добытом из недр сумочки, и попыталась хоть как-то исправить творившееся на голове безобразие с помощью расчёски. Макс легким движением руки пригладил свой хохолок и решил, что он очень даже неотразим. В этот момент его взгляд упал на часы, свободно болтавшиеся на его руке. — Половина девятого. Чёрт! Мы опоздали! — Ой, и правда! Ну ты иди, ладно? А я домой! — быстро протараторила Полина и уже была готова сорваться с места, как Макс, наученный горьким опытом, схватил её в охапку и притянул к себе. — Вместе пойдём, — уверенно сказал он, зарываясь в Полинины волосы и наслаждаясь внезапно свалившимся на него счастьем. На какое-то время воцарилось молчание, нарушаемое лишь громким Полиным сопением. — Макс, мне страшно. А что скажут твои друзья? И офицеры. И родители... И... — И маршал Жуков, и президент Гватемалы, да и Иисус тоже... — Максим, я вообще-то серьёзно, — обиделась Полина такому насмешливому отношению к проблеме, обдумыванию которой она посвятила последние три недели своей жизни. — Ну, вот и я серьёзно. Забудь о них всех. Большинство из них ты видишь последний раз в жизни, а на меня тебе придётся всю жизнь любоваться. И вообще пусть завидуют. Полина тихонько усмехнулась куда-то Максу в ухо, отчего ему стало тепло и щекотно одновременно. А потом, отстранившись, заглянула ему в глаза и исполненным трагичности шёпотом произнесла: — Макс, но ведь я даже не успела переодеться. Приду туда, как чучело огородное. То-то смеху будет. Полина выглядела искренне опечаленной творившейся в этой жизни несправедливостью. Ведь вчера она полвечера убила на то, чтобы привести в порядок своё зелёное платье. Новым оно, конечно, не было. Но надевала его она всего пару раз, да и то в Москве. В Твери это не считалось. — Ты самое красивое чучело, которое мне когда-либо приходилось встречать. А я их перевидал видимо-невидимо. Уж ты мне поверь. — Богатый жизненный опыт сказывается, суворовец Макаров? — Полина игриво подняла бровь, ожидая, что же он скажет. — Есть немного... Ну так что? Идём? И никакие платья нам не нужны! Ты и так красивая без всяких там платьев! — Без? Может мне тогда вообще раздеться? — Это можно. Но не здесь и не сейчас. А то если ты устроишь стриптиз на выпускном, то нас точно выставят вон. И больше никогда не пустят. А мне бы ещё хотелось на пятидесятилетие нашего выпуска попасть. — Ты просто невозможен, — выдохнула Полина, а лёгкая самодовольная улыбка уже беспрепятственно бродила по её губам. — Таки да. Но только помни — невозможное возможно. Ну, идём? И взявшись за руки, Максим и Полина отправились преодолевать очередные препятствия, стоящие на пути их ещё таких хрупких отношений...
* * *
Зал ресторана, в котором собрались суворовцы, их родители, а также их уже бывшие преподаватели и офицеры-воспитатели, встретил Макса и Полину множеством самых разнообразных звуков. Несложно было догадаться, что официальная часть с речами, тостами и слезами особо сентиментальных родительниц была благополучно пройдена, и теперь каждый развлекался, как мог. Полина, стоя около входа и чувствуя, как крепко Макс сжимает её ладонь, понемногу стала приходить в себя. К её огромному облегчению, на них никто не обращал внимания. Может, им удастся незаметно прокрасться куда-нибудь в укромный уголок, чтобы провести там незабываемый вечер? Но её робкие мечты вдребезги разбились о суровую реальность. Откуда-то сбоку прямо на них выскочил Сергей Викторович — учитель информатики. А по совместительству незадачливый ухажёр молодой учительницы этики и эстетики. — А, Полина Сергеевна, — громко заорал Сергей Викторович, беспощадно разоблачая их с Максимом присутствие. — Какими судьбами к нам? На суворовцев пришли полюбоваться? Был он необычайно весел и чертовски пьян. Его глаза маниакально поблескивали. Он протянул к Полине руки и, неуклюже поклонившись, чуть не завалился на маленький столик с цветком, а после пригласил Полину на танец. — Здравствуйте, Сергей Викторович. Вообще-то я сюда не за этим пришла. А по одному очень важному делу. — Ну как же так, Полиночка? А если я всё это время страдал, ночей не спал — всё о вас думал? А вы так жестоко со мной поступаете. Можно сказать, лишаете последней возможности на счастье! Пока он лепетал этот пьяный бред, Макс и Полина заметили, как в их сторону медленно из разных концов зала стало стягиваться оцепление. Возглавлял его полковник Ноздрёв лично. Позади него семенили подполковник Василюк и прапорщик Кантемиров. А уже за ними незаметно кралась ватага из бывших суворовцев и их подруг. А замыкал это бравое шествие Пётр Иванович Макаров. Полина тяжело сглотнула и попыталась высвободить ладошку из железной макаровской хватки. Но не тут-то было. Макс укоризненно посмотрел на Полину, взглядом давая ей понять, что позорно удрать от столкновения с неизбежным он ей не даст. А то ей только дай волю, и бегай потом ищи по всему миру! — Полиночка, ну как же так? Как же так? — продолжал надрываться Сергей Викторович, абсолютно не замечая того, что происходит вокруг. — Сергей Викторович, счастье вам придётся искать где-нибудь в другом месте, потому что Полина уже дарит его совсем другому человеку. Вы опоздали. В очередной раз, надо заметить, — ответил за Полину Макс, довольно сверкнув глазами. — Макаров, — возопил Сергей Викторович, впервые взглянув в его сторону, словно только сейчас его обнаружил. — Суворовец Макаров! Да что вы себе позволяете? И вообще не надо здесь стоять и уши греть, когда преподаватели разговаривают. Проходите, проходите, — он откинул руку в сторону, но сделал это так резко, что на время потеряв ориентацию в пространстве, качнулся в сторону и заехал ладонью прямо по усам полковника Ноздрёва, стоявшего прямо за его спиной. Сергей Викторович, коснувшись чего-то мохнатого и колючего, громко взвизгнул и развернулся. После чего оказался прямо перед суровым полковничьим взглядом. — Кхм-Кхм. Сергей Викторович, я бы попросил вас... — прорычал полковник Ноздрёв сквозь плотно стиснутые зубы. — Александр Михайлович. Простите меня, я же не знал. Не видел. Каюсь. — Не знал он. Смотреть надо. А ещё лучше — пить меньше. Здесь же вообще-то дети. — Дети! Видели бы вы этих детей. Хамят направо и налево. Разговаривать, видите ли, мешают, — разумеется, всё это относилась к одному конкретному человеку, в сторону которого Сергей Викторович многозначительно покосился. Макс лишь усмехнулся, с интересом наблюдая за разворачивающимися перед ним действиям. Полина с облегчением осознала, что её казнь откладывается на неопределённое время. — Ну, а вот с этим субчиком позвольте мне лично разобраться. Позвольте, позвольте, — полковник Ноздрёв передвинулся вперёд, оттискивая Сергея Викторовича за свою широкую спину. — Так, Макаров, может, объяснишь, что здесь происходит? А то никто ничего, похоже, не понимает! Или все остальные в курсе, и только я один да вон Сергей Викторович в неведении остались? Но все молчали. Лишь возбужденный шёпоток разносился среди бывших суворовцев. Одни клялись и божились, что и знать ничего не знали. Другие же, наоборот, уверяли, что давно догадывались о том, что своего Макаров всё-таки добился. А Лариса Сергеевна Макарова, воспользовавшись всеобщей суматохой, аккуратно проскользнула в зал и смешалась с нарядной толпой. — Или может быть вы, Полина Сергеевна, просветите. Раз ваш кавалер молчит. Ну. Я жду! Ноздрёв грозно сдвинул в одну кучку густые колючие брови и в ожидании уставился на стоящую перед ним парочку. — Понимаете, Александр Михайлович, — начала было Полина, но Макс её перебил. — Александр Михайлович, да что тут объяснять? Мне кажется, что вы, как человек неглупый да ещё и целый полковник, всё прекрасно понимаете. — Допустим. Но мне бы хотелось всё же услышать, что скажете вы! Так, для полноты картины! — Ну хорошо, — кивнул Макс, улыбнувшись широкой улыбкой, занявшей половину его и без того довольного лица. — Мы с Полиной Сергеевной, то есть с Полиной, хотим вам, всем здесь собравшимся, сообщить, что с этого момента мы всегда будем являться пред ваши очи вместе — и только так! Слово будущего офицера. — Вот, значит, как? И что, Полина Сергеевна, вы согласны с каждым вышесказанным словом? — С каждым, — кивнула Полина, смотря прямо в колюче-подозрительные глаза Александра Михайловича. — Ну что ж, значит, всё было не зря. На первом курсе. Ну, и потом тоже. Василюк! — Да, товарищ полковник! — замаячил Пал Палыч за спиной своего командира. — Ты это слышал. Твой, же между прочим, питомец. — Мой! — крякнул подполковник Василюк, медленно переваривая сложившуюся ситуацию. — Ну а что тут скажешь? Жизнь! Чёрт его знает, как там всё сложится в дальнейшем. Правда ведь, Полина Сергеевна? Полина лишь смущённо кивнула в ответ. Она немного приободрилась и порозовела щеками, став ещё краше, чем была. Ситуация складывалась гораздо благоприятнее, чем она могла себе вообразить даже в самых своих оптимистично-розовых мечтаниях. Тем временем за спинами впереди стоящего начальства поднималась суматоха. Шёпот становился всё громче, а глаза подавляющего большинства бывших суворовцев строем выпрыгивали из орбит. То тут, то там доносилось: — Чё, реально, Этикетка? — Очки протри, разве не видно, что она? — Я же её ни разу не видел — я к вам только на втором курсе перевёлся. Хотя не-е-е — в телефоне у Макара фотка была похожая. — А, точно, вдруг просто похожа, а? — Ага, блин, похожа! И Макар тоже просто похож. Клоны, ясен пень! — А я знал, а я знал! Последняя реплика принадлежала, разумеется, Печке — ещё в недавнем прошлом суворовцу Перепечко, который знал, как оказалось гораздо больше своих братьев по казарме. В одно мгновение вокруг него образовалось плотное кольцо, состоящее из бывших суворовцев, и те принялись его пытать. Разумеется, с пристрастием. Тут-то Печка и раскололся и рассказал всё, что знал сам. Да ещё и приврал чуток для красочности картины. Пётр Иванович, стоявший чуть позади и выслушав вдохновенные Печкины речи, решил, что без его внушительной высокопоставленной фигуры ну никак не обойтись, начал протискиваться к месту основного развития событий. Он же всё-таки отец главного героя! Негоже ему отсиживаться на галерке. — Значит, вот как оно получилось! — в очередной раз задумчиво пощекотал свои усы полковник Ноздрёв, глядя на Максима и Полину, которые уже заметно расслабились и даже стали получать удовольствие от свалившегося на них пристального внимания. — Ну что ж, думаю, никто не будет против, если и Полина Сергеевна присоединится к нашему празднику. Как-никак она тоже внесла немалый вклад в ваши буйные головы. Все одобрительно загудели и закивали головами. Но тут Александр Михайлович заметил, как прямо перед ним буквально из ниоткуда вырос Макаров-старший. Воздух замер и отяжелел, а Максим моментально спрятал Полину за свою спину и выставил вперёд кулаки, готовый бороться за своё счастье. Полина вцепилась в плечо Макса и, собрав всю накопившуюся в ней решительность, воинственно посмотрела Петру Ивановичу в глаза. Тем самым показывая, что и теперь отступать она была не намерена. — Пётр Иванович, а вы разве того? Не знали? — осторожно поинтересовался полковник Ноздрёв. — Папа... — Ну почему же, знал! — перебил сына Пётр Иванович. — Разумеется, знал! Я же его отец! — Папа, если ты... — снова попытался вклиниться Макс, но Пётр Иванович сделал вид, что ничего не слышит. — И как вы ко всему этому относитесь? Всё-таки Полина Сергеевна, как бы это сказать... — Я считаю, что мой сын уже достаточно взрослый и сам способен решать, с кем ему встречаться. Понимаешь, Макс? И не надо делать из меня изверга. Я не такой! Александр Михайлович выдохнул и, достав платочек, протёр выступившую на лице испарину. Нет, ну вроде уже выпустились, а покоя от них как не было, так и нет. На пенсию пора, на пенсию! А что Максим? Он по-прежнему стоял в стойке не сдающегося бойца с крепко сжатыми кулаками. А рот его открылся так широко, что подбородок касался груди. Полина улыбнулась. Легонько потормошила застывшего Макса, и только после этого он немного оклемался. Потряс головой, стряхивая с себя оцепенение, и совсем по-детски спросил: — Правда? — Правда, балбес. Потом подробнее дома поговорим...
* * *
Лариса Сергеевна высунула нос из-за плотной шторы, тщательно её скрывающей, и осмотрелась. После грандиозного успеха, вызванного появлением Максима и Полины, народ потихоньку рассредоточился по всему залу. Все ели, пили, разговаривали с учителями и офицерами, а некоторые особенно пылкие и бесстрашные парочки кружили в центре зала, страстно прижимаясь друг к другу. Среди них были и Максим с Полиной. Лариса Сергеевна не могла не признать, что вместе они смотрелись очень даже недурно. Максим, разумеется, был писаный красавец — есть в кого, с такой-то прекрасной наследственностью. А Полина... Полина тоже была в общем-то ничего... Чего уж там. И если бы Лариса Сергеевна не догадывалась, каким образом Полина добилась того, чтобы Максим обратил на неё внимание, то, возможно, она бы и смирилась с её ролью в его жизни. Очередной танец закончился. Полина убрала свои цепкие ручонки от Макса. Краем глаза Лариса Сергеевна заметила, что Пётр Иванович вальяжно приближается к ней. И чтобы тот её не заметил, ей пришлось нырнуть обратно в своё скромное и пыльное убежище. Величественная фигура Петра Ивановича проплыла мимо, задев собой штору и часть Ларисы Сергеевны. Но он даже этого не ощутил. Лариса Сергеевна была вне опасности, но для надежности ещё какое-то время она постояла за шторой. И вот когда она решила, что теперь можно и показаться на свет божий, чьи-то длинные прохладные пальцы схватили её под локоть. На этот раз Лариса Сергеевна взвизгнула. К её вящему облегчению, её вопль потонул в громких звуках, разносившихся по залу ресторана. И только один человек, находящийся рядом, смог его расслышать. И этим человеком была Полина. Рыжая лохматая ведьма, опоившая и укравшая её сына, вытащила Ларису Сергеевну из-за шторы и смотрела на неё, злобно прищурив глаза. Но больше всего Ларису Сергеевну поразило не это, а то, что на голове у Полины вместо копны рыжих волос струились тёмные в красную крапинку змеи, а на плече сидела маленькая белочка, которая с любопытством взирала на Ларису Сергеевну. Лариса Сергеевна отчаянно выпучила глаза, не зная, как ей на это реагировать. — Какого лешего вы тут делаете? — Вообще-то, если ты не забыла, то я пришла на выпускной к своему сыну, или ты теперь думаешь, что получила его в единоличное владение? — Простите, но я не знала, что выпускной проходит за шторой. — Я просто проверяла, есть ли здесь пыль. А то в этих ресторанах вечный бардак. — Хорошо. Может быть, тогда пройдёте к Петру Ивановичу? — К этому врагу и предателю преданных жён? Ни за что! Полина лишь удивленно изогнула бровь. Раньше делать это так мастерски у неё не получалось, но с Ларисой Сергеевной в частности и со всеми Макаровыми в общем научишься и не такому. — Может, объясните? — Тебе? — Лариса Сергеевна сверлила взглядом белочку и обращалась исключительно к ней. — А где Максим? — Долг пошёл отдавать. — Супружеский? — Суворовский! Вы видите в зале хоть одного суворовца? — Ну тебе же виднее, как они выглядят, — не смогла не поддеть Полину Лариса Сергеевна. — Да, я была их учительницей. И даже этим горжусь. Они просто замечательные мальчишки. — Особенно один. — Вы думаете точно так же. — У меня на это есть все права — я его мать! — заколотила себя в грудь Лариса Сергеевна с особым остервенением. — А ты мало того, что испортила жизнь мальчику, так ещё и таким богомерзким способом. — Это вы о чём? — Можешь не отпираться, Полина. Я всё про тебе знаю. Про все твои махинации. Ты давно положила глаз на Максима — конечно, мальчик из хорошей семьи. Сын мэра. Какая удачная партия. Скажи как давно ты этим занимаешься? — Лариса Сергеевна гневно выкинула вперёд указательный палец и чуть не тыкала им Полине в нос. Полина в ответ лишь удивлённо округлила глаза. Что вообще несёт эта странная женщина? — Лариса Сергеевна, мне кажется, что нам надо серьёзно поговорить. Только не здесь. Пойдёмте. И схватив упирающуюся Ларису Сергеевну за руку, Полина решительно поволокла её прочь из зала.
* * *
Поднявшись на второй этаж, где располагалась уютная чайная, Полина и Лариса Сергеевна устроились в самом укромном уголке. Чтобы ни одна живая душа не смогла помешать их сверхсекретному разговору. После того, как официантка принесла пару дымящихся чашек чаю и отправилась восвояси, Полина и Лариса Сергеевна ещё некоторое время молча сверлили друг друга глазами. Каждая считала, что выйти победителем в этой схватке и уесть неугомонную соперницу должна именно она. — Я не понимаю, почему вы так ко мне относитесь, Лариса Сергеевна. Нет, ну точнее, понимаю — Глеб вам такого понарассказывал. Представляю, в каком свете он меня выставил, — Полина обиженно поджала губы, в душе снова переживая эту подлость, которую устроил ей бывший муж. И почему же ему неймётся? — Понимаешь. Всё ты понимаешь, Полиночка. И сама прекрасно это знаешь. Замужем — раз, — начала перечислять Лариса Сергеевна все ведомые ей Полинины грехи, загибая пальцы. — Врала мне, глядя прямо в глаза — два. Сына моего старше на шесть лет — три. А про то, что ты его учительница, хоть и бывшая, я вообще молчу. И это я тебя ещё знаю неделю, а вон уже сколько всего повылезало. Не удивлюсь, если через какое-то время ещё что-нибудь всплывёт. — Например, что я служу в израильской разведке и водяные бомбочки на головы прохожим сбрасываю? — Это уж тебе виднее. Лариса Сергеевна была непреклонна. Полина вздохнула с чувством глубокой досады и помешала ложечкой остывающий чай, к которому она так и не притронулась. Уж не до чаёв. — Лариса Сергеевна, а вы вообще знаете, как мы с Максом познакомились? Как у нас всё начиналось? Как он меня добивался? И потом, когда я наконец-то перестала валять дурочку и, плюнув на всё и вся, ответила на его чувства? — Ой, давай только без этих подробностей? Я же всё-таки мать! — до глубины души оскорбилась Лариса Сергеевна, откидываясь на спинку стула, чтобы быть как можно дальше от этой развратной вертихвостки. — Я не об этом. Между прочим, у нас ничего такого ещё не было, — доверительно добавила Полина, слегка порозовев, и опасливо зыркнула по сторонам — а вдруг кто подслушивает? — Да? Ну меня радует, что в тебе осталась хоть капля благоразумия, — Лариса Сергеевна задумчиво посмотрела на Полину: выглядела та почти обычно. Волосы-змеи успокоились и, видимо, улеглись спать и больше не беспокоили свою хозяйку. А белочка, сидящая на её плече, миролюбиво глазела на Ларису Сергеевну своими блестящими глазками. Картина была вполне мирная. — Ну хорошо. Я даю тебе одну-единственную возможность. Один шанс. Только чур — не врать. Всю правду от начала и до конца. Полина коротко кивнула и, сделав глубокий вздох, нырнула в пучину воспоминаний. Она рассказала обо всём с самого начала: и о первой встрече, когда их взгляды впервые пересеклись, и о том, как нахальный светловолосый юноша дерзил, так и норовя привлечь к себе внимание молодой и совсем ещё неопытной учительницы, и о том самом первом поцелуе в щёчку и ни где-нибудь, а прямо на уроке. Нет, вы можете себе только представить? И о многом-многом другом, что творил Макс во имя своей безответной любви. А ей, Полине, между прочим, даже подумать о нём как-то иначе не позволял кодекс. Моральный и уголовный. И она изо всех сил старалась его придерживаться. Лариса Сергеевна ни разу не перебила Полину, слушая её с превеликим вниманием. Она словно заново открывала для себя своего собственного сына. И не того мальчишку, которого она целовала в розовую попку и щекотала крошечные пяточки, а взрослого парня, молодого мужчину, который совершал все мыслимые и немыслимые глупости, чтобы добиться расположения своей невозможной любви. А может, всё не так уж и ужасно? Подумаешь, странная девушка со зверинцем на голове? Может, Макс её за это и полюбил? Может, ему вообще белочка понравилась? Замужем — разведем влёгкую! Тем более, что у Ларисы Сергеевны муж в правительстве — хоть он и тот ещё предатель. Но если Петя будет слёзно просить у неё прощения с бриллиантовым колье в зубах и стоя на коленях, то она подумает о том, чтобы его простить. Разница в возрасте — а кого это вообще должно волновать? Учительница? Уже нет. Да и Макс уже не ученик. Вырос мальчик! Как же быстро летит время! Так, на чём она там остановилась? — Эм... Лариса Сергеевна, с вами всё в порядке? В порядке с Ларисой Сергеевной было определённо не всё. На её лице застыло странное по-детски удивленное выражение. Вся картина видения собственного сына разрушалась на глазах. А как же приворот? А как же всё то что сказала цыганка? И все те странности, что она видела сегодня своими собственными глазами? Лариса Сергеевна засунула руку в сумку и, нащупав прохладное стекло, сжала пузырёк в руке. Она должна довести дело до конца! Недолго думая, Лариса Сергеевна схватила ложку со стола и, резко взмахнув рукой, отшвырнула её как можно дальше. Полина непонимающе уставилась на Ларису Сергеевну. Чего-чего, а подобного от неё она никак не ожидала. Может, мать Макса буйнопомешанная и опасна для общества? — Полиночка, принеси, будь добра. Нервы, знаешь ли. И пока Полина ходила поднимать ложку, помахивая беличьим хвостом, Лариса Сергеевна одним движением проворных пальцев вылила содержимое пузырька в Полинин чай. Но вот незадача — на обратном пути Полина всё же заметила повышенную суетливость за столиком, и её брови подозрительно задвигались. Чтобы отвести от себя всякие подозрения, Лариса Сергеевна достала из сумку упаковку успокоительных и, продемонстрировав их Полине, решительно сунула одну таблетку в рот. — Нервы совсем ни к чёрту стали в последнее время. Приходится как-то успокаиваться. Довели! — Лариса Сергеевна пододвинула к Полине её чашку с чаем и сладко замурлыкала. — Пей же, Полиночка, чай, а то остынет. Сахар положить? Давай размешаю. И пока Лариса Сергеевна колдовала над чашкой чая, Полина философски пыталась понять, что вообще происходит в этом мире. Лариса Сергеевна выжидательно уставилась на Полину глазами голодной собаки, и той ничего не оставалось, как сделать глубокий глоток. Чай был едва тёплый, но крепкий и хороший, и Полина очень быстро осушила добрую половину чашки. Лариса Сергеевна замерла. Она уже представляла, как у Полины вот прямо сейчас вырастут рога и копыта, а из носа будет торчать симпатичное колечко со стразиком. Время тянулось мучительно медленно. Вот Полина сделала последний глоток, поставила чашку на стол и, пощекотав белочку, вся вдруг так и вспыхнула голубым мерцающим светом, идущим от образовавшегося над её головой нимба. А ещё несколько секунд спустя из-за спины Полины показались пушистые нежно-розовые крылья, а змеи с бешеной скоростью заметались на её голове, а потом, резко замерев, обернулись прекрасными пионами. А белочка и вовсе исчезла, будто её и не было никогда. Лариса Сергеевна резко отпрянула и вскочила со стула. Тыкая в Полину пальцем, она попыталась что-то сказать, но получалось только одно протяжное "а-а-а". Мир зашатался перед её глазами, стены стали приближаться с бешеной скоростью, мечтая превратить Ларису Сергеевну в лепёшку, и, не придумав ничего более вразумительного, она благополучно потеряла сознание.
* * *
Ларису Сергеевну едва откачали. "Передозировка успокоительных средств", — сказал невысокой седоволосый врач, укоризненно покачав головой. Лариса Сергеевна сжалась в комок, пока её по очереди отчитывали сначала муж, потом сын, а затем и сновавшая тут же Полина. А потом и все вместе хором. "Ну надо же — спелись", — вяло подумала Лариса Сергеевна, но больше не чувствовала злости.
***
В дальнейшем — многие годы спустя — Лариса Сергеевна, заботливо нянча маленьких внучат, без устали нахваливала свою невестку Полину, уверяя каждого, кто представлял свои уши в её распоряжение, что лучшей невестки и пожелать было нельзя. "Да ещё с нимбом и крылышками. Разве кто-нибудь может таким похвастаться?" — добавляла она заговорщицким шёпотом, ловя непонимающий взгляд. Но ей было на это совершенно наплевать.
Конец
|