В спектакле: — На такую мысль, на такую погляди, устрой точно такое же шоу, как эти пидоры, «чип энд дэйлы»… — Слушай, иди отсюда, иди отсюда, я тебе сказал, менеджер…
Пролог.
Заслуженного артиста России Георгия Мартиросьяна знают и театральные зрители, и любители кинематографа. В активе актера разноплановые работы в театре и более 80 киноролей. Он и мэр Макаров из сериала «Кадетство», и прокурор из «Ворошиловского стрелка», и король Богемии из «Шерлока Холмса».
-Мартиросьян: Есть момент судьбы, в который, если ты сам себе это выбираешь, то ты спокойно идешь по этому. Ну т. е. надо прожить саму жизнь, которая тебе сверху предначертана, но мешать этому — значит, поменять что-то.
Георгий Мартиросьян считает своей самой сложной ролью жизнь. Ее нельзя переиграть, как в театре, или попросить второй дубль, как в кино. Жизнь нельзя отрепетировать. Она играется сразу начисто. Это его любимая роль вот уже 60 лет. Этим она интересна. Авантюра Георгия Мартиросьяна под названием «Творческая жизнь» началась со школьной скамьи.
Глава 1. Солнечное детство.
-Мартиросьян: Родился в городе Ростов-на-Дону, замечательный южный город, очень красивый, с очень теплыми людьми, согретыми солнцем, и лица, которые это тепло и отдают, потому что тепло всегда востребовано. Это было давным-давно, это было, аж страшно называть, я послевоенное дитя, скажем так, это 1948 год был. Ну как, детям вообще замечательно живется, я считаю, что они до определенного возраста… есть просто дети, как говорят, до 8 лет, по-моему, они безгрешны.
Он родился в обычной семье. Отец — водитель, мама — домохозяйка. Юлия Ивановна могла бы сделать комсомольско-партийную карьеру, но, приехав однажды в солнечный Ростов из Москвы, осталась там навсегда, повстречав ту самую единственную любовь — Хачатура Мартиросьяна.
-Мартиросьян: Они поженились с отцом, и она стала просто, как женщины бывают, обычной домохозяйкой. И замечательно вела дом, и. в общем, у нас такой дом был всегда, полный людей, друзей отца, друзей общих. Я просто это всегда вспоминаю, потому что я был мальчишкой, и всегда застолья какие-то были замечательные, веселые компании, хохот стоял все время, они тогда были очень молодыми.
Атмосферу радости, в которой рос парнишка, создавали родители, а поддерживали дедушка и бабушка. Они в любимом внуке души не чаяли. И все летние каникулы Георгий проводил у них, в деревне под Владимиром. Лес, озеро, рыбалка, свежий воздух и пьянящее чувство свободы. Это ощущение Георгий помнит до сих пор.
-Мартиросьян: Дед был таких деревянных дел мастер, он очень много… он и плотник был, и столяр, поэтому вырезал какие-то удивительные штуки всегда, и мне давал, показывал, как это нужно делать. Я помню, он однажды сделал арбалет, я его попросил, я говорю: дед, сделай арбалет. Он сделал арбалет, и что-то там у меня сорвалось, и я чуть своему товарищу соседу не выбил глаз. Ну куда-то вот сюда попала эта деревянная стрела. В общем, скандал был, сказали так: что ты сделал, ты его чему-нибудь умному бы научил. И тут же был сломан этот арбалет, что вызвало море слез, и вообще это ужасно было. Ну вот такая вот зарисовка. А так, в основном с дедушкой с бабушкой. Это было очень интересно, они были замечательные, удивительно мудрые люди, которые мне рассказывали, и показывали, и учили чему-то.
Отличником Георгий Мартиросьян никогда не был. Да и примерным учеником тоже. Твердый хорошист, мог и девчонок за косички подергать, и сагитировать весь класс сбежать с уроков. На Дон, на левый берег. Правда, не всегда безнаказанно.
-Мартиросьян: Вызывали родителей, получали за это, кличка у меня была такая, тогда еще были клички, я не знаю, сейчас, по-моему, этого нет, Махно, Батька Махно. Ну какой-то заводила был там, водил класс, когда срывались с уроков по-настоящему. Т. е. куда-то на Дон мы уходили, на левый берег Дона, там были острова, весна… Весна, она всегда нарушает баланс всяческий.
Баланс нарушила не столько весна, сколько школьный учитель, организовавший театральный кружок. Однажды старшеклассник Георгий зашел на минутку в школьный актовый зал. Посмотреть на репетицию. И остался, понравилось. Ему дали первую роль.
-Мартиросьян: Это не русская классика была, какая-то пьеса, я там какого-то такого разорившегося бродягу играл, человека с неудавшимся каким-то состоянием жизни, неудавшейся жизни. И какой-то монолог у меня был… Когда я монолог этот прочел, я увидел боковым зрением, что он за кулисами запрыгал, этот наш преподаватель, т. е. он очень эмоциональный был, монолог этот, в зале были аплодисменты, а он запрыгал за кулисами. И я боковым зрением видел, что он показывает, что это здорово. Потом он меня хвалил, говорит: да, ты это здорово сделал, правильно, абсолютно точно и эмоционально. И потом он сказал, говорит (и потом я уже вспомнил это): правильный признак того, что ты точно сыграл эмоционально, — это по спине бегут мурашки. И я запомнил это состояние, это присутствие мурашек было. И вот он мне когда сказал, я говорю: у меня это было. Вот видишь, значит, это абсолютно точно.
Точно и правильно — это стало определяющим на всю жизнь во всех вопросах. Радость учителя и его сверстников зрителей наполнило его самого таким удивительным чувством, что захотелось его испытывать снова и снова. Ради этого он готов был на многое. Для начала он бросил школу, чтобы учиться.
Глава 2. Мои университеты.
-Мартиросьян: Не стал заканчивать школу, я после 9-го класса пошел и поступил. Вступительные экзамены не помню, потому что это такой был, это ужас, как всегда у всех, потому что ответственность, что-то ты понимаешь, а что-то совершенно не понимаешь, это происходит помимо тебя. Т. е. это стирается совершенно. Кто был на экзамене, я не помню ничего.
Волшебный мир театра. Потрясение от причастности к настоящему искусству было слишком большим. А приемная комиссия театрального училища Ростова-на-Дону сразу рассмотрела в мальчике будущего актера. Положенные три тура Георгий прошел без труда и был принят на первый курс.
-Мартиросьян: У нас был очень интересный курс, большой, где-то у нас почти 30 человек было, очень хороший курс. Время на самом деле было грандиозное, потому что у всех глаза были в растопырку, потому что каждый день происходило что-то новое, тебя посвящали в эту замечательную, я считаю, профессию, которая приносит людям ту самую радость, без которой нельзя в этой жизни жить, во всяком случае, оптимизм. И вот этому прекрасному мы и учились.
На вечеринки, танцы и прогулки под луной времени не было. Да и желания тоже. Он получал удовольствие от учебы, молодости, жизни. Хотя многое давалось непросто.
-Мартиросьян: Тогда это еще был зажим, т. е. ты делаешь правильно или нет, еще момент самоконтроля был, который… Я, наверное, это делаю неправильно, и это загоняет тебя в тот угол, который на самом деле неправильный, и все. И ты ничего не можешь сделать с этим и получаешь от мастера пенделя такого… Ну, что делать. Нам без этого невозможно, без побоев в хорошем смысле слова, это невозможно.
Своих учителей он помнит так отчетливо, будто только вчера получил пенделя, а в глубине мудрых глаз мастера увидел одобрение. Это невозможно, невозможно забыть. Сегодня он старше своих учителей, но и сегодня они для него — мэтры.
-Мартиросьян: Мастер был такой очень суровый человек, крикливый, и то количество крика, децибел, которые мы выслушали, мы были закаленные. Поэтому я, когда работал с Гончаровым, и который кричал таким тоже фальцетом, я говорю, это, вообще, как птичка чирикает, поэтому закалка была.
Окончив в конце 60-х годов театральное училище всем дружным курсом, молодые актеры остались в Ростове. Но молодые и рьяные нужны не только в театре. И на два года Георгий уходит в армию. Прощай, труба зовет! Его призвали служить в легендарном, созданном в годы Отечественной войны ансамбле песни и пляски под руководством Анатолия Тополя.
Глава 3. Армия.
В ансамбле песни и пляски армии Северо-Кавказского округа Георгию Мартиросьяну была отведена ответственная роль — конферансье. Что-что, а умение держаться на публике ему было даровано от природы. Зрители от остроумия и таланта импровизации молодого солдата были в восторге.
-Мартиросьян: Даже учитывая, что это ансамбль, что это военный ансамбль, все равно иногда, как говорится, позволяешь себе какие-то маленькие импровизации. Тогда их было много, отпускались, и, в общем, была дрожь, потому что там еще, помимо начальника ансамбля, был человек, который занимался, замначальника, политический комиссар. Очень строгий был. Он такой ходил нахмуренный все время, и в каждом человеке видел антисоветчика. Как он говорил: вы, миленький, ведите себя скромнее, потому что скромность украшает солдата. Он такой немногословный был, и вот это: «Миленькай, вы, миленькай, ведите себя скромнее. Идите, миленькай, идите».
Нескончаемые два года пролетели в одно мгновение, отчасти потому что в короткие, но частые увольнительные молодой солдат успел обзавестись сыном и обрел новый статус — отца и кормильца. Молодого актера ждала сцена.
Глава 4. Ростов — Москва.
В то время в Ростове-на-Дону было два театра, драматический им.Максима Горького и Театр юного зрителя. Его ждали в обоих театрах, и руководство, и сокурсники, хотя многие уехали покорять Москву и Ленинград. А он остался, поступив на службу в драматический театр им.Горького.
-Мартиросьян: Первые гастроли у нас были в г. Куйбышеве, теперь Самара. Вот кого я там увидел, будучи на гастролях, как раз я в этот день не играл ничего, был концерт Высоцкого, и мы прорвались на этот концерт совершенно случайно. И это было тогда, просто невероятная штука была. Это было в каком-то институте. Ну, это поразило просто, аж мурашки. Конечно, великий был. Просто великий.
Это была первая встреча с Владимиром Высоцким. Вторая, на которой их лично представили друг другу, состоялась спустя шесть лет. Уже в Москве.
-Мартиросян: Все к нему относились как к человеку очень талантливому, и с тем пиететом, который он заслуживал. Даже Марина Влади не так. Они знали, что это Марина Влади и что она замечательная, но это — вроде бы наш, это свой, и хотя она — русская, у нее русские корни. Мы все очень гордились, что были в компании с Высоцким.
Не просто гордились, переоценивали себя, свою жизнь. И наполнялись удивительным чувством уверенности, что можно достичь большего. Поэтому когда театр юного зрителя предложил молодому актеру серьезные роли, он ушел из горьковского театра. И стал одним из ведущих в ТЮЗе. Но ТЮЗ — театр детский, и в сказках тоже играл.
-Мартиросьян: После Нового года, не спавши, после встречи Нового года первые две сказки, первого числа, одна была в 10 утра, другая в час дня. Ну, естественно, мы на этой сказке позволили себе какие-то отступления от текста, это называется — бедные дети, кто-то видел это из дежурных режиссеров, ну и была докладная записка по поводу того, что такое нельзя, это непотребное состояние и отношение к спектаклю. В общем, выговор нам влепили. И я попал тоже в эту историю, и меня сняли с роли Теодора в «Собаке на сене» Лопе де Вега и дали роль какого-то слуги. Я разозлился люто совершенно на всю эту историю, и я сказал: ничего, я сыграю это так, что говорить будут. И я на самом деле это очень смешно сделал все. Ну т. е. худсовет начался с меня. Наши артисты, один из ведущих — Саша Агапов, он сказал: я не знаю, говорит, как спектакль, но вот роль, которую сыграл Мартиросьян, слуги, она настолько замечательна. Знаете, такая творческая злость появилась. Ах так, ну ладно, думаю, я это все сделаю.
Он тщеславен, как все актеры. Но спокоен, что свойственно далеко не каждому. Невероятно трудолюбив, не терпит лжи и не может простить, когда не считаются с талантом. Может, поэтому ему стало тесно в своем родном городе.
-Мартиросьян: Думаю, наступает момент, когда ты, даже ведя репертуар, я понимал, что все это идет по кругу.
И в 1973 году он уехал в самое сердце России. Зачем? Устал от замкнутого круга, а репертуар детских сказок уже давно стеснял настоящего творца. Сердце просило большего. И он уехал в Москву.
-Мартиросьян: Придя на студию Горького, пока мы шли по коридору, меня в три картины пригласили, это было смешно. Меня останавливали, спрашивали: простите, вы артист? Я говорю: да. — А вы у нас стоите на учете, потому что новое лицо? — Я говорю: нет. — Так, вас можно в группу? И меня затаскивали в группу, и начинался диалог. Кто вы, что вы, откуда, а давайте мы вас сфотографируем… Ну, в общем, в три картины я попал.
Именно так Георгий получил свою первую роль в Москве. 1974 год. Картина «Звезда экрана». Съемки в Ялте. И, казалось бы, все шло так гладко, но когда работа над фильмом завершилась, новых предложений не последовало. Георгий вернулся в Ростов, не пожелав идти в театр. Он стал искать счастья на телевидении. Работал диктором.
-Мартиросьян: По-разному было. И легко было, и тяжело было, легко ничего не бывает.
На съемках фильма «Золотая речка» Мартиросьян знакомится с Александром Абдуловым. Эта встреча стала судьбоносной. Актеров связала дружба длиною в целую жизнь. Тогда молодой Саша Абдулов представил своего товарища Марку Захарову, режиссеру «Ленкома».
-Мартиросьян: Меня представил в «Ленком», и я там немного стал работать, какие-то маленькие работы были, потом чуть больше были. В общем, это было трудно, у Марка Анатольевича, у него уже был определенный состав сформирован, из молодых, среднего возраста, пожилых, и поэтому трудно было пробиться через это. Тебя или видят, или не видят, и поэтому, когда тебя не видят, ты находишься на третьей линии. Ну, естественно, мы находились на третьей линии. Потом я понял, что такое я могу иметь везде, в любом театре, и я тихо так вышел из «Ленкома», и года три или четыре, наверное, я просто был вне театра. Были только картины. Только кино.
Кроме многочисленных съемок в кино, он получил приглашение играть на сцене Московского театра сатиры. Георгий Мартиросьян не любит играть слишком положительных героев за их прямолинейность и правильность. Ему характер подавай, загадочный, сложный, чтобы выстраивать образ, смаковать и по ювелирному тонко обрабатывать грани каждого нового персонажа.
-Мартиросян: Отрицательные роли всегда интересно играть, это характер. Это новый какой-то подход к тому, какой он должен быть вот здесь, в таких обстоятельствах, в таких, в разных. И пытаешься не повторяться. В этом, наверное, сложность профессии, или сложность или несложность.
Во время работы в Театре сатиры Георгий познакомился с Татьяной Васильевой. Она тоже играла на этой сцене. В их жизнь ворвалась любовь. И жизнь стала удивительно счастливой. Но потом, в 90-е, пришли испытания. Для страны и для семьи Васильевой и Мартиросьяна.
Глава 5. Разлюбить — никогда!
-Мартиросян: У нас получилось, что мы лет пять не работали, вернее, работали, какая-то работа была, но настолько мелкое все это. Приходилось сдавать квартиру и жить в Переделкино в Доме литераторов, там снимать комнату. Мы прошли через все. И хорошее, и плохое. Когда очень хорошо все складывается, то, как говорится, за это тоже нужно будет расплачиваться. Поэтому мы расплачивались по ходу происходящих событий.
Георгий Мартиросьян и Татьяна Васильева прошли немало испытаний вместе. Кто знает, может, эти тяжелые годы и пошатнули фундамент любви, большой любви. Но сломать не смогли. Разойтись можно, разлюбить — никогда.
-Мартиросян: Я жалею, что произошел какой-то разрыв наших отношений. Сейчас у нас просто нормальные отношения с Таней, т. е. нормальные человеческие отношения, и забота о дочке является первой заботой.
Этот брак подарил Мартиросьяну любимого ребенка. Дочку, в которой он до сих пор души не чает. Он часто шутит, по-доброму, и над эпизодами из прошлого, друзьями, коллегами, зрителями. Свято верит, что от улыбки всем действительно становится светлее.
Глава 6. Улыбайтесь, господа!
Рассмешить зрителя — вот что Георгий Мартиросьян любит больше всего. И неважно где — на сцене или в кино. На его счету работы в таких комедиях, как «Бабник», «Моя морячка», «Ландыш серебристый». Улыбки зрителей он считает лучшей энергетикой.
-Мартиросьян: Тот самый великий жанр, в котором можно характер, замечательный характер, т. е. можно какого угодно сделать, тупого, такого, сякого, смешного, серьезного, глупого, идиота. Ну как угодно, понимаете. Но ты видишь в этом, ты ищешь те зернышки, за которые можно цепляться, и они становятся потом теми весомыми, где говорят: «это было смешно» или… Туда вот, туда, в то состояние, в тот жанр, который там требуется. Как говорил Олег Иванович Янковский: «Улыбайтесь, господа!»
Он любит и кино, и театр. Любит по-разному, но с одинаковой силой. Театр — за постоянную жизнь, бьющую ключом, кино — за мгновенья, навсегда запечатленные на пленке.
Эпилог.
В этом году Георгию Мартиросьяну исполнилось 60. Много ли это? Кажется, он и сам еще не понял. Он просто живет, не ограничивая себя никакими рамками. Ни временными, ни творческими.
-Мартиросьян: Я тут недавно, ну где-то дней 10 тому назад, нашел время, долго не мог найти, как она называется… трудовую книжку, вот. Нашел трудовую книжку и говорю: пойду получать пенсию. И я пришел туда к ним, они меня увидели, так вроде бы признали, говорят: а вы чего к нам пришли? Я говорю: я по старости. Они говорят: по чему? Я говорю: по старости. Они говорят: да вы что, мы думали вам профессиональная там какая-то пенсия положена. Я говорю: нет, нам не положена, за наш труд профессиональной пенсии нет. Ну, в общем, мы разговорились, посмеялись по этому поводу, сказали, что мне еще нельзя дать 60. Наверное, хорошо. Поэтому дай бог, чтобы как можно больше нельзя было дать 60.
На вопрос, все ли задуманное выполнено, сыграно, снято, Георгий Мартиросьян отвечает: нет. Был всего лишь пролог. В пьесе под названием «Жизнь. Еще много несыгранного».
-Мартиросьян: Не все, и я думаю, что если будут силы, все будем пытаться нагнать, мы до работы жадные, и ни от чего не отказываюсь никогда. Вот сейчас за полгода я сделал два спектакля новых. Поэтому, может быть, в кино что-то будет интересное. Ну будем стараться, честно.
Хотя, отдельные личности можно в полном метре и в Бобруйск...
Зря б не говорил "Петя" о полном метре. 
