|
Фан-фик от AmyRose "Нарушая запреты"
|
|
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 02:48 | Сообщение # 1 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| Gde Avtor ne snayu, spisal s odnogo tomskogo Foruma
Автор: AmyRose
Название: "Нарушая запреты"
Пейринг: М/П
Рейтинг: G
Жанр: Романтика
Примечание: Действие происходит на первом курсе, когда Макаров только-только поступает в СВУ
№1
- Максим, я тебя умоляю, постарайся вести себя серьезно. - Лариса Сергеевна лихорадочно рылась в своей кожаной сумочке, пытаясь отыскать ярко-красную помаду.
- Конечно, мам! Я буду сама серьёзность! - Парень ухмыльнулся своему отражению в зеркале и состроил гримасу.
- Макс, прекрати! Между прочим, там собираются очень известные люди. И отец взял тебя с собой, чтобы ты познакомился с ними и показал себя как серьезного и хорошо воспитанного человека. - Женщина отдёрнула сына.
- Ладно, ладно. Попробую. - С этими словами Макаров-младший выбежал из квартиры, шумно спускаясь по лестнице.
Лариса Сергеевна лишь покачала головой и торопливо начала красить губы.
Парень распахнул дверь и направился к кабинету отца, весело здороваясь с гостями.
Пётр Иванович стоял возле окна, что-то бормоча. Судя по всему, он репетировал заранее заготовленную речь.
- Привет, па. - В свойственной ему манере протянул Максим.
- А, это ты. Заходи. - Мужчина поманил сына к себе. - Послушай, Макс, я очень хочу, чтобы в будущем ты жил без проблем. Поэтому ты здесь.
- То есть тут собрались все феи и волшебники?
- Очень смешно. - Отец нахмурился. Было видно, что эта встреча очень важна для него.
- Па, ну как эти мужики могут обеспечить мне моё будущее? Я сам в силах это сделать. - Макаров облокотился на шкаф с документами.
- Максим, пойми меня. Эта встреча играет далеко не маловажную роль как в моей, так и в твоей жизни.
- Ну и что?! Мне вообще плевать, что вы тут собираетесь делать! Меня друзья ждут! Нафига ты меня сюда притащил? Чтобы я тут со скуки заснул? Да? Хочешь всем своего сына показать? Я не буду твоей гордостью, па! И если ты оставишь меня здесь, я просто сорву встречу.
- Не сорвёшь. - Пётр Иванович пытался удержать себя в руках.
- Вот возьму и сорву!
- Саша!!! - Нечеловеческим голосом заорал мужчина.
В дверях появился помощник, из-за плеча которого испуганно выглядывала секретарша Светлана.
- Да, Пётр Иванович.
- Уведи этого паршивца с глаз моих! Видеть его не хочу! - Мужчина стукнул кулаком по столу. Вазочка с красными тюльпанами пошатнулась. Максим самодовольно ухмыльнулся и скрестил руки на груди. Александр Михайлович подошёл к наглецу и попытался схватить его за шкирку, но Макаров- младший ловко увернулся и хмыкнул.
- Макс, не дури! Я с тебя дома три шкуры спущу! - Лицо мэра походило на помидор.
- Удачи! - Максим выбежал из кабинета, по пути срывая с себя чёрный смокинг. Хорошо, что его друзья этого не видели. Иначе они просто подняли бы его на смех.
Парень вышел на улицу и поморщился. Его так бесили лишенные всякого смысла поступки отца! Чтобы Максим Макаров был серьезным?! Да это же абсурд! Он всегда был уличным хулиганом, плохим парнем, о котором мечтали все девчонки со двора. И чтобы он, такой плохой, такой безобразник, и вдруг сидел в душном кабинете отца и пытался выглядеть серьезно? Да никогда в жизни!
Занятый своими размышлениями Макс случайно налетел на девушку с рыжими огненными волосами. Она ответила ему немного растерянным взглядом. Вместо того, чтобы извиниться, парень лишь улыбнулся и подмигнул ей. Она в свою очередь поджала губы и прошла мимо, так и не сказав ни слова.
Макаров пожал плечами и бросил ей на прощание безразличный взгляд. Он ускорил шаг и уже через несколько минут из-за угла показался его родной дом.
- Ну наконец-то. - Он быстро забежал в подъезд и стремительно поднялся по лестнице. Пока лифт был на ремонте, приходилось ходить пешком.
Два нетерпеливых поворота ключом, и он в квартире. Макаров-младший прошёл в свою комнату и плюхнулся на кровать. Сейчас ему хотелось чего-то, чтобы отвлечься. Парень немного помешкал и лениво поднялся. Затем подошёл к столу и, выдвинув последний ящик, достал оттуда сигареты.
Затянулся. В такие минуты он обычно ничем не хотел заморачиваться. И не заморачивался. Никакие мысли не посещали его. Но в этот раз всё по-другому. Из головы не выходила девушка с рыжими волосами, похожими на яркий огонь. И Макс не мог понять, почему. Обычно на таких мелочах он не зацикливался. Сегодня одна девчонка, завтра другая, ещё через неделю третья. Он привык к разнообразию. Но сейчас всё было иначе. Парень отметил, что его никогда не тянуло на ТАКИХ КАК ОНА. Эта девушка выглядела какой-то взрослой... Была не такая как все.
А почему он вообще о ней думает? Зачем? Она всего лишь незнакомка с улицы, ничего больше. И с чего он решил, что она ему нравится? Просто показалось. Максим сделал ещё одну затяжку и почувствовал, как его нервы понемногу начали успокаиваться.
№2
Макс сидел на самой верхней ступеньке и держал в руках начатую сигарету. Может, он сошёл с ума? Сегодня эта девушка приснилась ему ночью. Он звал её. Просил остановиться. И он знал её имя.
Парень пытался вспомнить всё в подробностях. Как её там звали? Марина? Алина? Полина? Максим затянулся и неожиданно закашлялся.
- Тьфу, чёрт! - выругался он. А в мыслях продолжали мельтешить отрывки сна, словно кино, клип.
Хлопнула дверь, и сверху послышалось недовольное ворчание Зинаиды Фёдоровны - вредной старушки, жившей точно над квартирой Макаровых. Парень торопливо затушил сигарету и поднялся со ступеньки.
- Максим Макаров! Небось опять дымишь своей папиросой?! - Пожилая женщина перегнулась через перила и гневно потрясла ему кулаком. Макс лишь ухмыльнулся и через мгновение исчез за дверью своей квартиры. Оказавшись в коридоре, парень лихо подхватил приготовленный рюкзак с учебниками и с большой неохотой пошёл в школу.
Он брёл по утренним улицам Твери. Легкий туман ещё не рассеялся до конца, окутывая сероватой дымкой сонный не проснувшийся город. Рюкзак с учебниками раздражал ещё больше, чем когда-либо. Остановка. Нужный автобус. Макс хмуро оглядел жёлтую маршрутку и прошёл мимо неё. В школу ему ехать не хотелось. А зачем? Чтобы учителя опять цеплялись по поводу и без? В последнее время парень был сам не свой. Он отказывался от того, что раньше сделал бы с удовольствием. Друзья его не узнавали.
- Извините, не подскажете, который час? - Максим поднял глаза. Перед ним стояла ОНА. Парень мельком опустил взгляд на свои часы и снова посмотрел на девушку.
- Половина девятого. - Выпалил он. Она немного улыбнулась и поблагодарила его. Макаров проводил ЕЁ глазами до поворота. Интересно, куда она так спешит? Впрочем, это наверно не так уж и важно, хотя любопытство одолевало им всё больше и больше. Ему хотелось узнать, правда ли то, что снилось ему этой ночью? Её действительно звали Полина или Марина?
Неожиданно Максим сорвался с места и побежал со всех ног, боясь, что девушка исчезнет. Может быть, ему ещё удастся перехватить её?
Поворот. Она быстро удалялась. Успел. Парень тоже ускорил шаг и через несколько минут шёл почти за её спиной.
Она приостановилась перед четырёхэтажным зданием, именуемым СВУ. Макаров переводил дух. Поспеть за ней было не так просто.
- Доброе утро, Полина Сергеевна. - У входа девушку встретил мужчина в военной форме.
- Доброе, Александр Михайлович. - Немного уставшая улыбка.
- Уффф... Я так замотался! Ведь через несколько дней уже будет набор новых парней. - Сообщил полковник.
- Да, абитуриентов наверно много будет. - В голосе Полины была слышна плохо спрятанная радость.
- Вот вы улыбаетесь, а нам мучиться. - Пропыхтел Александр Михайлович, пытаясь удержать в руках тёмно-синюю папку, из которой так и норовили высыпаться бумаги.
- Извините. Мне наверно действительно не понять. - С этими словами они зашли в училище.
Макс хмыкнул. Интересненько тут всё... Значит, девушку и впрямь зовут Полина. И работает она здесь, в Суворовском училище. Наверняка учительницей. Хотя, вспоминая её едва заметную улыбку, парень никогда бы не подумал, что она преподаватель. А может, ничего особенного в ней нет? Обычная училка.
Макаров побрел вдоль забора, касаясь пальцами холодных железок. Неожиданно он услышал, как сзади кто-то сигналит. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это. Максим прекрасно знал, что это была машина мэрии, за рулём которой сидел неизменный шофёр и помощник Макарова - старшего Александр Михайлович.
- Макс! Ты почему не в школе? - Возмущенно спросил мужчина и тут же осёкся, увидев четырёхэтажное здание за спиной парня.
- Александр Михайлович, ну чего вы так разволновались? Нам просто ко второму уроку, вот и всё!
- Ага, и поэтому ты поплелся на другой конец города и решил прогуляться возле Суворовского. - Мгновенно отреагировал помощник. - Так я тебе и поверил. Всё, садись в машину, я тебя в школу отвезу. И не надо врать мне про второй урок. Больше я на твои уловки не попадусь.
Максиму ничего не оставалось, как повиноваться. Новых скандалов с отцом ему не хотелось. После того случая с важной встречей парню попало за троих.
Лариса Сергеевна положила горячий ужин на тарелку и поставила её перед сыном. Ужин Макаровых начался как и всегда. Макс недовольно проехался вилкой по рису и сделал глоток чая. Пётр Иванович разговаривал по мобильному телефону, снова и снова грубо отвечая своим собеседникам. Сама же Лариса лишь печально переводила взгляд с сына на мужа. Казалось, атмосфера была привычная, но через несколько минут обстановка изменилась.
Мэр Макаров отложил блестящую Nokia и посмотрел на Максима с нескрываемым интересом.
- Пап, чего ты на меня так смотришь? - Поймав взгляд отца, спросил парень.
- Макс, а что ты сегодня делал возле Суворовского училища?
Макаров - младший поперхнулся. Да... Партизанов в стране много. Вот и рассказывай всё после этого Александру Михайловичу!
- Гулял. - Просто ответил Макс.
- А я думаю, что ты всерьез решил взяться за ум! И это правильно!
- Я что-то не понимаю... Петь, что случилось? - Лариса Сергеевна встревожено посмотрела на мужа.
- Лариса, Максим будет поступать в Суворовское. - Довольно сообщил Пётр Иванович.
Теперь ошарашенным выглядел и Максим, о котором шла речь.
- Что-что?! Никуда я не собираюсь поступать!
- Не припомню, чтобы ты был таким скромным. Пусть и мама знает. - Отец словно не слушал его. - Теперь ты будущий суворовец.
- Ой, Максим! Это же так здорово! - Лариса Сергеевна попыталась обнять сына и чмокнуть его в светлую макушку, но тот увернулся и быстро ушёл из кухни, по дороге с силой хлопнув дверью.
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 02:51 | Сообщение # 2 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
№3
Мысли о предстоящем поступлении навевали Максу раздраженность и тоску. С ним так несправедливо поступили! Отец же прекрасно понимал, что его сын не собирался браться за ум, и около Суворовского оказался совершенно случайно. Лишь потому, что следил за молодой учительницей. Но разве ему это объяснишь? Пётр Иванович и слушать ничего не хотел. Он твердо решил, что его сын будет суворовцем.
- Подумать только... Макс, это же так потрясающе! - Время от времени восклицала Лариса всякий раз, как только её сын появлялся в комнате.
Парень закатывал глаза и сразу же менял тему разговора. Он просто не мог смириться с тем, что на него нашли управу. А может в училище будет не так сложно? Если учителя ничего не могли поделать с поведением Максима, то там наверняка тоже не справятся.
Он плюхнулся в мягкое кресло с учебником алгебры в руках. Но начать готовиться к экзаменам ему помешал громкий рок, доносящийся из динамиков мобильного телефона.
Максим ловким движением открыл раскладушку.
- Алло.
- Слышь, Макс, может, погуляем? У Светки предки на дачу сваливают. - Лениво сообщил Компот.
- Реально? Класс. Только... Только я там недолго. - Максим так и не сказал другу, что «собирается стать» суворовцем. Его охватывал страх испортить свою репутацию в компании.
- Почему недолго? Маманя что ли не пускает?
- Компот, тебе-то какая разница?
- Мне-то вообще плевать. Просто узнать хочу. А ты почему злой такой? Баба киданула?
- Да какая там баба? Не до них сейчас. - Фыркнул Максим. Сейчас звонок друга был ему неприятен, как и информация о вечеринке, о которой он поведал.
- А чего у тебя там случилось-то? - С подозрением спросил Компот.
- Блин, ничего! Всё, я занят. - Телефон полетел на диван и мягко приземлился на красную пуховую подушку.
Макс вновь взял в руки учебник. Но формулы так и не лезли в голову. В мыслях вертелись воспоминания прошедших дней. Минута, и «Алгебра» плюхнулась рядом с мобильником.
Парень подошёл к окну и вздохнул. Он чувствовал, что с ним что-то не так. Стоило ему вспомнить Полину Сергеевну, как внутри всё переворачивалось. Его одолевал интерес. Может, поступить в училище в надежде на то, что там он сможет узнать об этой девушке гораздо больше?
Максим скривился. Ну уж нет. Она этого не стоит. Хотя всё равно уже поздняк метаться. Отец наверняка не шутит. Он никогда не шутил. А потому, поступление никто не отменял.
Прошло несколько долгих и серых дней. Макс практически не запоминал их. Он жил, словно робот. Каждый день выполнял одну и ту же программу. И вот, наступил день, когда его жизнь должна была измениться.
- Максим, я не могу поверить! Ты уже совсем взрослый! - Лариса Сергеевна прослезилась.
- Да, да, я знаю. - На одном дыхании проговорил Макаров-младший. Он ни капли не волновался. Даже наоборот, сохранял спокойствие.
Холодный осенний дождь барабанил по стёклам, стекая прозрачными ручьями по карнизу. Погода была не из лучших. Ветер жестоко играл с пожелтевшей листвой.
Максим вышел на улицу и сразу же побежал в машину, стоявшую в ожидании.
- Ну что, Макс, первый раз в первый класс? - Пошутил Александр Михайлович. Он бодро посмотрел на сына мэра и усмехнулся.
- Ничего смешного. - Отрезал парень и скривился.
Мужчина пожал плечами, ещё раз усмехнулся и включил зажигание.
- Илья, помни, это очень ответственный день!
- Сашенька, зайка, я буду скучать!
- Если ты не поступишь, я очень разочаруюсь в тебе, Андрей.
Максим протиснулся сквозь толпу волнующихся родителей и встал возле входа в училище. Маленькая надежда увидеть Полину не покидала парня. Но уже через мгновение ему пришлось отвлечься от своих мыслей.
- Эй, хлопец, ты тоже этот, как его... Абитириент? Или как это называется?
Макс повернулся. Перед ним возник мужчина с пышными усами, одетый по-деревенски. От него пахло колбасой и молоком.
- Колька, ну чего ты прикопался к ребенку? Стёпку бы лучше поддержал! - Полная женщина одернула мужа.
- Молчать, дурында! Я ему товарищей ищу! - Взревел мужик.
- Да каких там товарищей? Надо его насчёт экзаменов поддержать!
- Ага!
- Ага!
- Ага!
Макаров-младший поспешил убраться подальше от спорящих родителей и случайно столкнулся с незнакомым парнем.
- Здорово! Тоже поступать? - Весело спросил он.
- Да. - Ухмыльнулся Максим.
- Илья. - Парень протянул руку для пожатия.
- Макс.
Ребята разговорились. Илья Сухомлин оказался очень дружелюбным и общительным. Он рассказал своему новому товарищу, что давно мечтает стать суворовцем. Максим слушал его и удивлялся. Ну неужели есть такие, кому так важно это Суворовское?
Неожиданно гул голосов смолк. На крыльцо училища вышел мужчина, которого Макс уже видел в тот день, когда следил за Полиной. Парень почти не слушал, что он говорил. Все его мысли были заняты Полиной. Ему уже не терпелось познакомиться с ней поближе. Он опомнился лишь тогда, когда Сухомлин потянул его за рукав куртки и сообщил, что пора на медицинский осмотр.
№4
Максим недовольно осматривал себя с головы до ног. Теперь его волосы были аккуратно зачесаны на левую сторону, а вместо любимых голубых джинсов с дырками и спортивной куртки появилась суворовская форма. Парень вертелся из стороны в сторону, пытаясь не задеть раковину.
Скрипнула дверь. Парень сразу же повернулся ко входу в умывальник.
- Да не бойся, свои. - Бодро сказал Сухомлин и подмигнул товарищу.
- Угу. - Максим вздохнул и вновь уставился в зеркало.
- Всё ещё не можешь привыкнуть к форме?
- Не могу.
- Это ничего! Пройдет скоро. Я уже начал привыкать. - Улыбнулся Илья.
- Ладно, я пойду поброжу по училищу. Освоиться надо. - Макс вышел из умывальника.
Он остановился напротив большого окна. Тоска завладела сердцем парня. Как же здесь всё-таки скучно! В свободное время только и делать, что в шахматы играть и книжки читать! Глупости какие-то...
Одного взгляда за стекло было достаточно, чтобы Максим стиснул зубы и отвернулся от него. Парень рвался на свободу. А ведь прошло всего два дня! Два! Не неделя, не месяц, а каких-то два невыносимых дня!
- Привет! - Макс обернулся и увидел толстенького парня, который дружелюбно ему улыбался.
- Привет, привет.
- Это... ну... Ты ведь Максим, да?
- Всё может быть. - Фыркнул парень.
- А ты чего тут ходишь? У нас уроки сейчас начнутся. Как её там... А! Вспомнил! Эта... Этика и эстетика! Во! - Гордо сообщил Степан.
- Ну пойдем. - Серым голосом ответил Макаров.
Звонок. Максим зевнул. Сейчас наверняка зайдёт какая-нибудь метёлка с пучком на голове и в очках и будет трындычать что-то о правилах этикета... Но едва учительница зашла в класс, парень отбросил все мысли. Полина! Он и сам не понимал, что делает.
- Здравствуйте, Полина Сергеевна! - Быстро поздоровался суворовец и тут же почувствовал, как на него уставились десятки глаз.
- Здравствуйте, суворовец. - Полина не стала делать ему замечаний. Первое занятие всё-таки. - Между прочим, в Суворовском училище с преподавателями здороваются иначе. - Проинформировала она. И тут же со второй парты поднялся высокий парень и отрапортовал, что отсутствующих нет, и представился.
- Большое спасибо. - Девушка осталась довольна. - А теперь, давайте познакомимся. Меня зовут Ольховская Полина Сергеевна. Я буду называть ваши фамилии, а вы будете подниматься со своего места.
Далее она опустила взгляд в журнал. Максим сидел как на иголках. Он ждал, когда же прозвучит его фамилия. Наконец-то! Как она её произнесла! Максим Макаров! Парню показалось, что они с Полиной знакомы уже много лет.
- Максим Макаров! - Ещё раз произнесла Ольховская и обратилась к дежурному. - Вы же сказали, что никто не отсутствует.
- Все здесь. - Подтвердил он.
- Макаров! Вы так и будете оставаться инкогнито?
Только сейчас Максим понял, что от него хотели. Он медленно поднялся из-за парты и посмотрел на учительницу.
- Вот так-то лучше. - Улыбнулась она.
Парень не сводил с неё глаз. Полина Сергеевна была такой же, какой он увидел её впервые на улице. Он стал вслушиваться в каждое её слово.
В казарме было довольно шумно. Все галдели, радуясь, что уроки наконец закончились. Максим сидел весь в своих мыслях.
- Да, парни. Не думал я, что тут так прикольно будет. - Признался Саша Трофимов.
- Говорят, тут бывает и веселее. - Заметил Илья Синицын.
- Слышьте, пацаны! - Сухомлин соскочил со своей кровати и присел к товарищам. - А давайте каждому придумаем прозвища! Так проще будет.
- Давайте!
Через десять минут в казарме сидели уже не Илья Сухомлин, не Максим Макаров, не Саша Трофимов, не Стёпа Перепечко, не Илья Синицын и не Андрей Леваков.
Теперь там находились Сухой, Макар, Трофим, Печка, Синица и Лёва.
Парни весело болтали, пока в казарму не зашёл офицер-воспитатель Пал Палыч. Ребята мигом повскакивали с кроватей и выровнялись по стойке «смирно».
Майор принялся отчитывать их и пригрозил каждому нарядом вне очереди. Макаров не слушал его. В мыслях парня до сих пор шёл урок этики и эстетики...
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 02:55 | Сообщение # 3 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
№5
Порой так хочется чувствовать всё внутри себя. Каждое дуновение ветерка, колыхание хрупких веточек, запах дождя и игру пожелтевших листьев в воздухе. Часами смотреть на серо-голубое небо и любоваться грузными облаками, что проплывали над головой.
Полина замедлила шаг и глубоко вдохнула в себя осенний воздух. Улыбка озарила её лицо. Молодая учительница медленно брела по тихой аллее, всё больше наслаждаясь озорным ветерком, который весело прошелестел мимо неё, задев рыжие волосы. Да, суббота выдалась на славу. Время летело гораздо быстрее, чем можно было себе представить. Казалось, совсем недавно было приветливое солнечное утро, а день уже клонился к тихому вечеру.
- Здравствуйте, Полина Сергеевна. - Она обернулась. Голос был до боли знаком. И верно, в двух шагах от неё стоял первокурсник.
- Здравствуй, Максим. - Что-то кольнуло в её сердце. Взгляд парня вовсе не казался радостным или заинтересованным. В глазах читалась печаль и невыносимая тоска. Полина ощутила в себе жалость к Макарову. - У тебя что-то случилось?
В ответ он неожиданно ухмыльнулся.
- Давно уже случилось.
- Вот как? И что же, если не секрет?
- Всё началось с того, как я родился. С тех пор со мной всегда происходит одно и то же явление - жизнь. - Деловито ответил Макс. - Впрочем, вас это не касается.
Ольховская посмотрела на суворовца взглядом, полным непонимания и растерянности. Почему он так разговаривает с ней? Высокомерно, кажется даже, брезгливо. Зачем грубить?
- Что ж, в таком случае, извините, суворовец. Мне нужно идти. - Полина быстро развернулась и пошла к автобусной остановке.
Глоток кофе. В мыслях только воспоминания прошлых уроков с третьим взводом. Она объясняет тему, рассказывает как и всегда - интересно, с увлечением. Но лишь один ученик её не слушает. Похоже, ему вообще всё равно.
- Макаров, повторите, пожалуйста, что я только что сказала.
Светловолосый парень переводит свой взгляд от окна на учительницу.
- Что я только что сказала. - Язвительно ответил он.
- Макаров! - Она возмущается под всеобщий смех. - Ребята, это вовсе не смешно. Это безкультурие.
Максим только ухмыльнулся и вновь уставился за окно. Ольховская сдалась.
Ещё глоток. Почему он не выходит у неё из головы? Это всего лишь первокурсник, которого родители отдали на воспитание. Это же очевидно. Он не рад. Полина Сергеевна наблюдала за ним из урока в урок. И каждый раз убеждалась в одном и том же.
Тут её охватила тревога. А что Максим делал в такое время на улице? Увольнение должно было закончится два часа назад!
Дрожащими руками она схватила радио-телефон и набрала номер майора Василюка.
- Пал Палыч, здравствуйте. Это Полина Сергеевна.
- Здравствуйте. Э... Что-то случилось?
- Скажите, увольнение у ваших суворовцев уже закончилось, верно?
- Так точно. А почему вы беспокоитесь.
- Понимаете, я видела Макарова... Он кажется и не собирался возвращаться. - Сбивчиво произнесла Ольховская.
- Мы сейчас всё проверим, всё узнаем. Спасибо за информацию.
- Пал Палыч, можно одну просьбу? - Голос Полины дрогнул.
- Конечно. Только в пределах возможного, разумеется.
- Позвоните мне, пожалуйста, как только всё узнаете.
- Хорошо. - Удивленно ответил офицер-воспитатель и повесил трубку.
Максим зашел в знакомый двор и присел на скамейку. Прохожие и соседи с интересом оглядывали его. Макаров? Может ли такое быть?
В кармане завибрировал мобильный телефон. Парень ухмыльнулся и нажал «Сброс». Надпись «Па» исчезла с дисплея и вновь появилась.
Макаров-младший принял звонок, однако молчал. Динамики резали слух. Отец кричал.
- Тебе не надоело меня позорить?! Ты хоть понимаешь, что натворил? Сейчас же бегом в училище!
- Ага, разбежался.
Раздались короткие гудки. Пётр Иванович в ярости бросил трубку. Максим был уверен, что сейчас во двор ворвётся машина мэрии, или что-то подобное. Но прошло полчаса, час. Никто не приезжал.
Парень усмехнулся. Ему это было на руку. Он быстро набрал номер Компота.
- Макаров, ты что ли? А я думал, ты уже забыл нас. - Послышался знакомый голос.
- Компот, можешь выручить, а? Переночевать надо. Хату завалили.
- Да без проблем, заваливай! Ждём-с.
Через десять минут Максим стучался в железную дверь. Послышался лязг замка и высунулась взъерошенная голова Компота.
- Ты че это... Суворовец?! - Друг вытаращил глаза.
- Это ненадолго. - Заверил его Макаров.
- Нет, брат. Так дело не пойдет. Иди-ка ты отсюдова. Мы с пай-мальчиками не общаемся, если не помнишь. - Дверь захлопнулась.
Парень стиснул зубы и вышел из подъезда. Все от него отвернулись. Разве это честно?
№6
Максим сердито распахнул двери училища и зашёл. Дежурный смерил его убийственным взглядом, однако промолчал. Макаров быстро прошёл в расположение. Стоило ему зайти в казарму, как гул голосов сразу стих.
- Ну чего замолчали?! Болтайте дальше! - Вместо приветствия выдал парень.
- Макар, тебя офицер-воспитатель ищет. - Ответил Илья.
- Пусть ищет. Плевал я на него. Всё равно скоро уйду отсюда! Мне нафиг это училище не надо! - Макс плюхнулся на кровать, не слишком беспокоясь о чистоте обуви.
Ребята переглянулись и продолжили беседу. Какой смысл объяснять что-то, если человеку это не надо?
- Макаров, что тебе неймется тут?! Ты думаешь, твой отец просто так тебя сюда отправил?! - Василюк был возмущен сильнее, чем когда-либо.
Максим молчал, опустив взгляд и стиснув зубы. Сейчас ему хотелось смачно выругаться. Ничего, он ещё придумает что-нибудь, и тогда его точно выгонят!
- И если ты думаешь, что тебя отчислят за твои поступки, то глубоко заблуждаешься! - Словно прочитав его мысли, продолжал Пал Палыч. - Я в этом училище уже давно служу! И таких случаев видел около сотни! Слава Богу, Полина Сергеевна спохватилась!
- Кто? - Парень не верил услышанному.
- Да, именно Полина Сергеевна! Она позвонила мне и сказала, что видела тебя на улице, когда увольнение уже закончилось!
Макаров почувствовал, как кровь яростно закипает у него в жилах. Вот оно что... Ольховская... Внезапно парень ощутил ненависть к молодой учительнице. Он всё ей выскажет. Всё...
Закончив тираду, офицер-воспитатель тяжело вздохнул и отвернулся к окну. Максим понял, что разговор был окончен.
Весь урок он молчал, демонстративно не отвечая на её вопросы и отворачивая голову. Он делал всё возможное, чтобы Полина попросила его задержаться после урока.
- Слышь, Макар, может хватит уже, а? - Осторожно спросил Трофимов, толкая товарища в бок после очередной выходки.
- Нет, не хватит. Это вы тут такие правильные сидите. А я не такой. Мне тут вообще нечего делать.
Саша недовольно скривился и перевёл взгляд на Полину Сергеевну. А Максим уставился в окно, пытаясь хоть как-то отвлечься и не слушать Ольховскую.
Минуты тянулись бесконечно долго. Парень уже начал думать, что урок никогда не закончится. И тут раздался громкий пронзительный звонок.
- Урок окончен. Макаров, останьтесь, пожалуйста. Мне нужно с вами поговорить.
Максим ухмыльнулся. Этого ему и надо было. Ради такого случая стоило просидеть весь урок, занимаясь своими делами.
Парень не спеша подошел к учительскому столу и остановился. Полина растеряно посмотрела на своего ученика. По правде говоря, она даже сама не поняла, как всё, что она собиралась сказать, в один миг улетучилось у неё из головы. Одного взгляда хватило, чтобы сердце в груди забилось быстрее.
- Максим, скажи, почему ты так вел себя на уроке? - Едва справляясь с волнением спросила Ольховская.
- А ты не знаешь?!
Полина даже не знала, что сказать. Она была оскорблена до глубины души. Ей не хватало воздуха.
- Суворовец Макаров! Кто дал вам право мне «Тыкать»?
- А кто дал тебе право на меня стучать?! Увидела меня на улице в неположенное время и сразу к Василюку, да?!
Ольховская резко поднялась из-за стола так, что её рыжие волосы, подобные огню колыхнулись в сторону. Да ещё и сквозняк от незакрытой двери. Теперь казалось, будто волосы превратились в пламя, развевавшееся на ветру.
- Я не обязана отчитываться в своих действиях! Тем более перед вами!
- А я не обязан соблюдать правила этикета! Особенно с тобой! Я думал... Я думал, ты совсем другая. - Эти слова Максим произнес с горечью в голосе. Затем он выбежал из кабинета, хлопнув дверью.
Полина медленно присела на стул. Ей действительно всё это кажется? Значит, между ними действительно проскользнула искорка? Но такого не может быть. Она его не любит! А если и любит, то только как сына. А с чего такие выводы? Стоило две недели провести уроки в третьем взводе, как она вдруг решила, что влюбилась. Максим ведь младше неё! И снова прыткая мысль промелькнула в голове. «Ну и что? Любви все возрасты покорны!».
- Ольховская, поздравляю. Ты сошла с ума. - Произнесла Полина и направилась в мед. Кабинет за таблеткой от головной боли.
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 02:57 | Сообщение # 4 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
№7
Холодные капли дождя разбивались о стёкла окон казармы. Ветер жестоко срывал последние, намокшие разноцветные листья и беспощадно швырял их по влажному воздуху. Небо было затянуто тёмно-серыми тучами, медленно наползавшими друг на друга, словно было мало места.
- Мда, ну и погодка. - Недовольно проворчал Трофимов, отходя от окна.
- Зато есть плюс. На строевую не надо идти. - Весело заметил Сухой.
- Хотя бы. Ничего, Василюк всё равно что-нибудь придумает. - Процедил товарищ.
Макаров сидел на тумбочке и мучил в руках потрепанную библиотечную книжку. После той ссоры с Полиной Сергеевной прошло две недели. Максим упорно не появлялся на её уроках, порой, заметив учительницу, парень гордо проходил мимо неё, демонстративно отворачивая голову.
Если бы он знал, какую боль причиняет молодой учительнице своими поступками. Всякий раз, смотря на пустое место рядом с Трофимовым, Ольховская чувствовала печаль, разочарование и сожаление. Иногда ей становилась так горько, что она ощущала эту горечь у себя во рту. Она прекрасно понимала, что глупо думать о Максе. Им всё равно никогда не быть вместе. А теперь он больше не ходит на её уроки... Ей так больно. Когда Полина увидела его впервые, на улице, он не произвёл на неё никакого впечатления. Но как только Максим появился в училище в суворовской форме, сердце молодой учительницы словно ожило. - Полина Сергеевна! - Сухомлин поднял руку. В ответ он услышал лишь тишину. Ольховская печально смотрела в окно, явно думая о своём.
- Полина Сергеевна! - Позвал Синицын.
- А? Что? - Она отвлеклась от окна и растеряно посмотрела на Илью.
- С вами всё в порядке?
- Нет... То есть, да. - Медленно прошла и села за стол. В голову лезли различные мысли и догадки о Макарове. Тема о художниках XX века совершенно испарилась.
- У вас нездоровый вид. - Осторожно произнес Трофимов.
- Да, да. Я знаю. Извините меня, я действительно неважно себя чувствую. Вы посидите тихонько, я к медикам отлучусь. - Ноющая боль в висках усилилась. Полина уже не могла не обращать на неё внимание.
- Может, вам помочь? - Обеспокоено предложил Синицын.
- Спасибо, Илья, не нужно. Я сама справлюсь, хорошо? Но в этой ситуации вы повели себя как истинный джентльмен.
Синица приулыбнулся и зачем-то принялся разглядывать свои руки.
Полина Сергеевна вышла из кабинета.
- Интересно, что с ней? - Задумчиво произнес Трофимов, повернувшись к товарищам на вторую парту.
- Без понятия. - Сухой лишь пожал плечами.
- Как Макар перестал к ней на уроки ходить, так она прямо сама не своя. - Пропыхтел Степан.
- И что ты хочешь этим сказать? Что Этикетка влюбилась в него?! - Язвительно поинтересовался Трофим.
- Ничего я не хочу этим сказать. Просто заметил. - Перепечко отвернулся.
Максим медленно шёл по коридору, не боясь, что его увидят. Он так задумался, что не заметил Полины, которая быстро шла к медикам...
В момент столкновения Ольховской почудилось, что она упала в горящий костёр. Одного прикосновения с Макаровым было достаточно, чтобы её чувства разожглись ярым пламенем.
- Максим? - Дрожащим голосом спросила она.
Парень молча убрал её руки со своих плеч и пошел дальше.
- Максим, подожди!
- Что вам от меня нужно?
- Почему ты не ходишь на мои уроки? Я понимаю, что поступила не совсем правильно. Но...
- Что НО?! Но ты всё-таки поступила так!
- Максим, послушай!
- Не хочу я ничего слушать! - Суворовец побежал в казарму.
Полина почувствовала себя совершенно разбитой. Ей нужно было отдохнуть. Она остановилась напротив широкого окна. Легкий сквознячок сразу коснулся её бледного лица. Молодая учительница тяжело вздохнула и пошла в мед. пункт. Вот уже виднеется белая дверь. Нет, она не выдержит...
Слёзы душили Ольховскую. Она пыталась удержать их, но так и не смогла. Прозрачные ручейки быстро покатились по щекам. Полина быстро вытерла их и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Всё образуется, всё наладится, всё будет хорошо...
№8
- Максим? Что ты здесь делаешь?
- Полина, извини меня. Я полный идиот. Я вёл себя как последняя сволочь. - Белокурый парень уронил букет алых роз на пол и сел на диван, запустив руки в волосы. Она села рядом с ним и нежно приобняла его за плечи.
- Поль, Поля, милая, прости! Ты ведь знаешь, как я люблю тебя на самом деле! - Из груди парня вырывается стон. - Но я не могу по-другому. Я ведь такой.
- Я всё понимаю. Тише, тише. - Она гладит его по светлой макушке. Она чувствует всё тепло, всю его любовь. И отвечает взаимностью. Глаза в глаза, ладонь в ладонь. Чувство защищенности, спокойствия завладело ими. Полина просто смотрит на парня. Им не нужны слова, и так всё понятно. Она просто любит его. Сейчас ей наплевать, что она учительница, а он ученик. Для них нет препятствий. Невозможное возможно. Маленькая тень лица Максима осторожно пробралась на лицо молодой учительницы. Сантиметры дыхания, страх, всё исчезало с быстротой. Они вместе, им хорошо... Его губы почти коснулись её губ, если бы не:
- Полина, Полечка, что-то долго ты спишь сегодня. - Яша заботливо поставил поднос с завтраком на тумбочку возле кровати и бережно взял руку любимой.
- Я наверно вчера устала сильно. - Ответила Ольховская, пытаясь скрыть разочарование.
- Что-то не так? У тебя лицо печальное.
- Нет, нет, Яш. Всё нормально, правда.
Полина поднялась с кровати и медленно пошла в ванную, не обратив никакого внимания на завтрак. Яркий свет ударил ей в глаза. Она сощурилась и посмотрела на себя в зеркало. Да, внешность оставляла желать лучшего. Копна рыжих волос в беспорядке спадала на плечи и чуть оголённую спину, лицо бледное, а глаза... В них печаль. Грусть и тоска, желание невозможного.
Всё утро Полина была сама не своя: из рук всё валилось, в голове полный вакуум. Она плеснула холодной водой себе на лицо.
- Поль, что с тобой? Ты ходишь умываться уже четвертый раз подряд! - Яша встретил любимую у ванны, когда та выходила из неё.
- Я просто не выспалась, говорю же! - Более раздраженно отвечала Ольховская. День ещё не начался, а Полина уже мечтала о его окончании. Сегодня ей не нужно было в училище, но какие-то неведомые силы тянули её туда. После этого сна молодая учительница поняла, что ей обязательно нужно увидеться с Максимом.
В каждом человеке, проходившем мимо, она видела ЕГО. В её мыслях постоянно возникал этот взгляд. Последний взгляд. Полный горечи и разочарования. Ему тоже больно, он тоже неравнодушен к ней. Хотя, возможно, она принимает желаемое за действительное. Ведь Максим отталкивает её потому, что реально осознаёт - им не быть вместе. Умный парень. Реалист. А она? Она идеалистка, которая до сих пор ходит в розовых очках. Их несуществующие с Макаровым отношения представляются ей в нежно-розовых оттенках. Это всего лишь мечты, но какие это мечты? Нет, таких не бывает! Это ещё лучше, чем просто мечты!
Ольховская оглядывала спешащих жителей города затуманенным взором. Она шла не спеша, вспоминая каждый жест, каждый взгляд того, кого она любит всем сердцем. А какое у него имя? Максим. Какое удовольствие она испытывает, когда произносит его. Всякий раз, как это светлое имя слетало с её губ, на душе становилось теплее, в сердце расцветала весна...
Полина остановилась перед уже родным зданием Суворовского Военного училища. Она ощутила лёгкое головокружение, сердце сладко заныло в предвкушении встречи. В груди затаилось волнение, ожидание чего-то необычного. Учительница медленно взялась за ручку двери. Пальцы её крепко обхватили тонкую железку. Волнение становилось всё сильнее.
- Будь, что будет. - Уверенно произнесла Ольховская и вошла в училище.
Умывальник. Раковины блестят, краны начищены до блеска, полы словно зеркало. На подоконнике сидит парень. Живые глаза уже не светятся озорным огоньком, губы давно забыли, что такое ухмылка. Максим не мог понять самого себя. Ему хотелось бежать отсюда, но что-то держало. Он не мог уйти из Суворовского по какой-то причине. Парень вздохнул и посмотрел в окно. Он чувствовал внутренние изменения. Что-то внутри перестраивалось. А в голове стучало лишь одно имя, которое он давно уже повторял перед сном - Полина. С этим божественным именем он провожал закаты и встречал рассветы. Это имя придавало ему сил, веры в себя. Злости на эту девушку он больше не держал. Какая-то маленькая надежда теплилась в его груди, трепетала маленькой искоркой, словно мотылёк, что случайно угодил в паутину.
Макаров спрыгнул с подоконника и решил пойти в буфет, чтобы хоть как-то отвлечься. Но едва он увидел силуэт, такие знакомые и родные очертания ЕЁ фигуры, как сразу же развернулся и побежал прочь. Он и сам не понимал, что сделал. Но что-то подсказывало ему, что это правильно.
А Полина, завидев Макарова издалека, проследив за тем, как он убегает, просто остановилась и опустила голову. Слёзы рвались наружу, и она не стала останавливать их. Максим боится её. Какая же она дура! Нельзя быть такой настойчивой!
- Полина Сергеевна! - учительница по математике - Эмма Владимировна Белова была бойкой, и в то же время твёрдой женщиной. Она положила руку на плечо Ольховской. - Пойдемте, дорогая. Вам нужно успокоиться.
Полина лишь кивнула и последовала за ней.
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 02:59 | Сообщение # 5 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
№9
Ночь. Тишина и покой окутывали Суворовское училище легкой дымкой. Ребята давно уже спят и видят яркие сны. Казарма третьего взвода.
Илья Сухомлин, перевернувшись на бок бормочет что-то про вторую полку справа, Саша Трофимов спит с блаженным выражением лица, сейчас он похож на маленького ангелочка. Стёпка сквозь сон «пытается помочь матери доить корову Зорьку», а на губах Синицына застыла непонятная улыбка.
И только один человек не спал. Он боялся уснуть, боялся, что ОНА снова придёт к нему во сне. А почему он так боится? Ведь он любит её, любит всей душой. Он совсем недавно это осознал. Но для НЕЁ он лишь первокурсник...
Максим осторожно поднялся с кровати и тихо, чтобы не разбудить товарищей, вышел в умывальник.
Свет включать он не стал. Луна освещала свои владения мягким, тёплым и немного призрачным светом. Парень забрался на подоконник и взглянул в окно.
Территория училища тоже повиновалась наступлению ночи. Как будто всё впало в вечный сон. Ветви деревьев не колыхались, плац пустовал. Не было слышно ни одного звука.
Максим сидел не шелохнувшись. Он словно застыл на время раздумий. Его глаза медленно искали хоть какой-нибудь источник душевного тепла за окном. Наконец, они остановились на луне. На какой-то момент Макарову стало легче...
Полина тоже не спит. Сейчас она вышла в другую комнату, чтобы не разбудить Яшу. Ольховская с нетерпением ждала дня, когда ей нужно будет в Суворовское. Но Максим... Придёт ли он к ней на урок? Как вообще отреагирует на её появление? Снова убежит или всё-таки поздоровается? А ведь ей так хотелось услышать его голос. Такой озорной, такой красивый голос.
Полина посмотрела на луну, одиноко повисшую над крышами соседних домов. Неожиданно для себя она вдруг ощутила всю печаль, тоску, которую в тот момент испытывал Макаров.
- Максим, я знаю, ты совсем другой. Ты просто хочешь казаться плохим, а на самом деле, в глубине души ты очень добрый и отзывчивый человек. - Полина почему-то была уверена, что Он слышит её слова. Губы её тронула несмелая улыбка.
Утро. Такое дивное утро поздней осени. На лужах уже похрустывал тоненький прозрачный лед. Желтые листья из хрустящих превратились в мягкие и мокрые. Ольховская спешила в училище, не замечая никого. Сейчас для неё шумный город казался пустым. Она чувствовала необычайную легкость. Пройдя мимо витрины магазина одежды, Полина даже улыбнулась. В голове светлое имя, обладателя которого она увидит сегодня. Наконец-то увидит снова...
- Третий взвод! Я хочу сообщить вам радостную новость! - Майор Василюк как обычно оглядел своих воспитанников.
- Ну это как всегда. То, что радостно для вас, убийственно для нас. - Не удержался Максим.
- Так, Макаров! Придержи свои комментарии при себе, успеешь ещё отшутиться. В наряде. - Добавил Пал Палыч.
- Так что за новость? - Трофимов пытался вернуть разговор в нужное русло.
- Сегодня к вам приедет новый товарищ. Он переведён к нам из московского Суворовского училища. - Улыбнулся офицер-воспитатель.
- А, вспомнил! Это же я его в интернет - магазине заказал! - Максим ухмыльнулся под всеобщий смех.
- Отставить! Вы прямо как дети малые! - Рассердился мужчина.
Все замолчали и продолжили слушать майора.
Максим зашёл в казарму и сразу же заметил «новенького». Он был с серьёзным лицом, глаза немного прохладные, несмотря на свой глубокий карий цвет.
Парень с удовольствием отвечал на вопросы, которые ему задавали.
Макаров лишь ухмыльнулся и сел к себе на кровать. Впервые за несколько дней он ухмыльнулся. Причины он не знал. Да и не очень-то хотел знать. Наконец-то ему стало легче. Но нейтральное настроение быстро уклонилось в минусы, когда к Максу подошёл Степан.
- Слышь, Макар, а ты на этику сегодня идёшь?
- Вот чёрт! Печка, вечно ты настроение портишь! - Разозлился парень и быстро вышел из казармы.
- А это кто? - Спросил Кирилл Соболев - «новенький» в третьем взводе.
- Да так. Это Макар. Сынок мэра. - Съехидничал Трофим.
- Ясно. Я почему-то так и понял, что он сын важной шишки. Ходит гордый и высокомерный.
- Вообще, он в последнее время меняться начал. - Почесав затылок, произнес Сухомлин.
Ребята ещё немного поговорили про Максима и перешли к своим расспросам о Москве. Новичок оказался гораздо дружелюбнее, чем выглядел.
Звонок. Слушая удары своего сердца Полина медленно зашла в класс. Третий взвод. Зелёные глаза с надеждой сразу же устремились на первую парту. Трофимов на месте, как и обычно. Но нет, не всё так обычно, как казалось на первый взгляд. С первой парты, кроме Трофимова, на неё смотрела пара серо-голубых глаз. Знакомая чёлка, зачесанная налево, знакомое выражение лица. Он простил её. От радости Ольховская не могла вымолвить ни слова. Внутри разгорелось ярое пламя. Кровь прилила к голове.
- Я очень рада, что вы снова решили присоединиться к нам, Максим. - Как можно спокойнее произнесла Полина Сергеевна. Она попыталась скрыть в голосе нежность и дрожь, но ей это удалось не так хорошо, как хотелось бы.
В ответ Макаров промолчал. Он смотрел в эти зелёные, подобные морскому дну глаза, и мечтал, что когда-нибудь Полина разрешит ему в них утонуть...
№10
Максим быстро спускался по лестнице. Его взгляд сразу упал на девушку, которая задержалась у входа с каким-то мужчиной. Её мягкая улыбка, выразительные глаза, алые губы и рыжие волосы сразу выдавали имя своей хозяйки. Макаров незаметно и как можно медленнее прошел мимо собеседников, при этом вслушиваясь в каждое слово, сказанное ими.
- Вы прекрасный преподаватель. Кирилл много рассказывал о вас, Полина Сергеевна. - Темноволосый мужчина обаятельно улыбнулся и на несколько сантиметров приблизился к молодой учительнице.
- Благодарю, вас. Очень приятно, что вашему сыну нравятся мои уроки. - Ольховская не сразу смекнула, чего от неё хочет этот человек.
Макаров остановился. Тон мужчины ему не нравился. Кто этот незнакомец? Он никогда не видел его рядом с Полиной, с его Полечкой.
- Вы знаете, я ничуть не жалею, что из Москвы нас перебросили именно сюда. Теперь за своего сына я спокоен.
- А, так вы, должно быть, отец того самого Кирилла Соболева?
- Угадали. Кстати, Юрий. Можно просто Юрий.
- Ну, моё имя вы уже знаете от своего сына. - Полина улыбнулась.
Мужчина поцеловал ей руку.
- Вы знаете, с вами так легко общаться! Вы такая приятная собеседница. Я бы не отказался поговорить с вами подольше.
- Взаимно. Мне как раз нужно ехать домой. Я сегодня на автобусе.
- Вот и отлично! Я провожу вас. - Юрий открыл дверь и галантно пропустил Ольховскую впереди.
Возмущению Максима не было конца. Этот козёл так откровенно флиртовал с Полиной, а она? А что она? Мило хихикала! Парень сел на деревянный лакированный стул под картиной Суворова. Может тот урок был самым обычным? Может ему показалось, что Ольховская часто бросала на него непонятные взгляды? Может, он всё это выдумал?! Дурак, влюбился в учительницу... Как в первом классе.
Макаров просидел так ещё несколько минут.
- Показалось. - С этими словами он удалился в расположение.
Полина зашла домой в приподнятом настроении. Наконец-то Максим простил её! От этой мысли на душе молодой учительницы стало легче. Яши как всегда не было дома. Работа. Да ей и не хотелось вспоминать о нём. Не сейчас. Не тогда, когда на душе такая радость, лёгкость. Не тогда, когда Максим простил её.
Ольховская опустилась на диван и на несколько минут закрыла глаза. В мыслях сразу появился суворовец Макаров. Алые губы тронула улыбка. Ей это нравилось. Воспоминания нахлынули на неё волной. Вот он сидит за первой партой, прямо перед ней и смотрит на свою учительницу. Смотрит таким взглядом, каким никто никогда не смотрел. Таким верным, таким мягким, влюбленным взглядом...
- Максим... - Полина медленно и бережно произнесла его имя, вложив в голос всю любовь, всю свою нежность. Да, теперь она будет говорить с ним только так. Нежно, спокойно. Она примет все его шипы и колючки, примет то, что он младше неё... Стоп! Примет ли? Полина Сергеевна открыла глаза и резко поднялась. О чём она только думала, когда давала понять Макарову о своих чувствах?! Сотни чёртиков запрыгали перед зелёными глазами.
Ольховская схватила трубку и быстро набрала номер лучшей подруги - Наташи...
А Максим сидел в казарме и смотрел в одну точку. Он чувствовал себя дураком. Как так? Влюбиться в учительницу! Да кто она и кто он? Нет, невозможно, невозможно, невозможно.
- Ненавижу! - Прошипел суворовец и изо всех сил стукнул по тумбочке.
- Э, Макар, ты чего? - Кирилл подошёл к нему.
- Вали, куда шёл. И своему папаше передай, чтобы он не клеился к ней!
- Не понял. К ней? К кому? - Соболев не мог понять, о ком идет речь.
- Он поймёт, к кому. - С этими словами Максим выбежал из казармы.
Соболев нервно вздохнул. Не успели они переехать, как его отец вновь за старое - женщины, женщины и ещё раз женщины. Но от раздумий его отвлёк мобильный телефон.
- Ольховская, ты в своём уме?! - Через час Наталья приехала к подруге. Уж больно её насторожил голос Поли. Сейчас они сидели на кухне и пили чай.
- Наташ, я просто не знаю, что мне теперь делать. - Полина опустилась на угловой диванчик и закрыла глаза.
- Поля, может, ты просто с Яшей давно не общалась нормально? Вы не ходите никуда уже месяц. Просто дома живёте как соседи.
Молодая учительница тяжело вздохнула. Подруга как всегда была права. Они с Яшей действительно стали общаться реже. Но Яша тут не причем. Если бы Полина позвонила ему в разгар рабочего дня и попросила отвезти её в парк, он мгновенно бы примчался. Дело не в этом...
Полина почувствовала дрожь внутри. Она знала, что это такое. Сейчас начнутся слёзы, которые она не в силах будет удержать. Через несколько секунд зелёные глаза наполнились жгучими каплями, которые так и рвались на свободу.
Ольховская не выдержала.
- Полина, Полечка, ты что? - Наташа обняла подругу.
- Наташ, я люблю Максима! Я знаю, это звучит глупо, нелепо, но это правда! И Яшу я не люблю.
- Ольховская, спустись на землю. Ты просто придумала себе, что любишь этого парня. - Голос подруги был изумленным.
- Нет! Не придумала! Я его люблю!
- Ты прямо как маленькая. - Устало произнесла женщина и начала успокаивать Полину.
Вечер. Такой тихий, безоблачный вечер. Максим вновь в умывальнике. Подоконник стал ему лучшим другом. Парень забрался на него и прислонился лбом к холодному стеклу. В душе появилось безразличие. Когда он стал таким наивным? Ему просто всё показалось! Получается, в Суворовском он жил только благодаря миражам? Жил только мечтами о Полине? Но ему это так нравилось. Проходить мимо неё, вдыхать аромат её духов и ощущать, как его переполняют чувства. Ему нравилось смотреть на неё, нравилось оказывать какие-то приятные знаки внимания. Он боготворил её, ценил. Он любил её! Но разве можно так жить? Жить и любить только мечту. Это ведь глупо.
Маленькая прозрачная капелька скатилась по щеке парня и разбилась о его зелёную майку.
Максиму было неважно, сколько он тут просидит. Час, два, три, а может и больше. Он будет сидеть здесь один на один со своей мечтой. Будет дышать одной мечтой и забудет про свои же противоречия. Он будет любить, даже если Полина не ответит ему взаимностью.
Ночное небо усыпалось яркими звёздами, луна вновь освещала свои владения мягким призрачным светом. В умывальнике свет давно выключен, а на подоконнике сидит светловолосый парень. Он задремал с улыбкой на лице. Его губы ещё шевелились, повторяя самое желанное, самое красивое имя на свете - Полина.
Сообщение отредактировал Harzed - Пятница, 26.02.2010, 03:00 |
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:02 | Сообщение # 6 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
№11
Нет, она не сможет смотреть ему в глаза. Это теперь так страшно... Страшно любить и бояться своих чувств. И так глупо убегать от своей любви...
Полина медленно брела по коридору Суворовского училища. Звонок на урок раздался уже несколько минут назад, но Ольховская не спешила в класс. Сейчас всё изменилось. Теперь нужно собраться с мыслями, взять себя в руки и меньше попадаться Максиму на глаза.
Она остановилась напротив деревянной двери и глубоко вздохнула. Вперед! Главное - не забывать о реальности.
Ольховская неуверенно прошла в класс. За первой партой сидел только Трофимов. Полина почувствовала облегчение. На сердце стало спокойнее. Молодая учительница прошествовала за стол, извинилась перед ребятами и начала урок.
Максим отодвинул ведро, поставил швабру и запрыгнул на подоконник. Сейчас парень был готов расцеловать офицера-воспитателя за этот наряд. Ему так не хотелось видеть Полину. Сердце разрывалось на части, но он сжимал зубы и терпел эту невыносимую боль. Он понимал, что находился здесь только из-за Ольховской. Он готов ради неё на всё. А на что она готова ради него? Макс был готов поспорить, что ни на что.
- Чёрт! - Выругался он. Нет, так нельзя. Нужно разлюбить Полину Сергеевну.
Минута, две три... Он стоит неподвижно. Ждёт. Но кого? Ему некого ждать. Нет, он не прав. Он ждёт, когда Полина выйдет из Суворовского училища. Зачем? Потратить всё увольнение на слежку за учительницей? Ну уж нет!
- Здравствуй, Максим.
Он обернулся. Рыжие волосы легко развевались на ветру. Макс отметил в сотый раз, что они похожи на пламя. Тут он заметил невысокого роста девушку со светлыми волосами, которая одиноко стояла возле входа.
- До свидания, Полина Сергеевна. - Макаров быстро шагнул к блондинке. Силы он не рассчитал специально, а потому слегка врезался в неё.
- Осторожней!
- Извините, прекрасная незнакомка. Я не хотел вас тревожить.
Девушка улыбнулась, её щеки немного покраснели. А Максим продолжал, краем глаза наблюдая за Ольховской.
- Можно узнать ваше имя?
- Рита. - Ответила девушка.
- Очень рад знакомству. А я Макс.
Полина отошла от ребят. В глазах застыли предательские слёзы. А что такого? Этого и следовало ожидать. Она сама хотела этого. Но она не думала, что всё произойдёт так быстро. Это ведь так больно!
Ольховская запахнулась в плащ мятного цвета и направилась к остановке. Сегодня даже природа чувствовала, как плохо молодой учительнице: серые стальные тучи пропустили через себя тусклые лучи солнца, в корочках льда неподвижно замерли опавшие листья, ветер слегка подвывал, раскачивая почти обнаженные деревья а в воздухе уже кружились маленькие белые узорчики.
Полина поёжилась. На какой-то момент ей даже стало легче от холода, который пронизывал её насквозь.
Что теперь делать? Сможет ли она жить с такой болью в сердце? Быть с Яшей и при этом любить Максима?
Ольховская почувствовала, как обжигающая слеза скользнула по её щеке и замерла. Дрожащей рукой Полина вытерла солёную капельку и посмотрела вдаль, надеясь увидеть автобус и скорее оказаться дома.
- Полечка, что с тобой? - Яша заботливо обнял любимую и помог снять мятный плащ.
- Почему ты решил, что со мной что-то происходит? - Мигом отреагировала она. - Яш, не трогай меня. Сегодня день суматошный выдался.
Она быстро прошла в комнату и переоделась в свой любимый спортивный костюм.
Взгляд за окно. Даже через стекло было слышно, как ветер завывает, срывая оставшиеся листья и полностью обнажая деревья. Полина вздрогнула. Почему-то она сравнила этот ветер с Макаровым. Он так же добивал её зародившееся чувство своим поведением. А она, словно худое деревце, которое ветер вскоре сломает своим порывом. Зелёные глаза тоже потускнели, как и солнце, которого уже не было видно. Подруга не понимает, с любовью не удаётся. К кому ей ещё обратиться?
Ольховская устроилась в кресле, укутавшись в мягкий плед карамельного цвета. Полина всегда любила в такую погоду сидеть в кресле с какой-нибудь увлекательной книгой в руках и чашкой горячего шоколада. Но сейчас ей не хотелось читать. Совсем ничего не хотелось.
- Поль, может, всё-таки расскажешь, что с тобой? - Яша опустился перед креслом и взял руки любимой в свои.
- Яш, правда, всё нормально.
- Полина, ты врать не умеешь. - Серые глаза прищурились.
- Я знаю. Поэтому не вру. - Пытается унять дрожь в теле. Пытается унять боль в сердце. Пытается не думать о нём...
Максим быстро шёл по улицам Твери. У него никак не укладывалось в голове, зачем он так жестоко поступил с человеком, которого любит? Зачем? Уж такова его натура, видимо. Опять спектакли. Он хочет, чтобы и Полина его любила, но добивается совершенно обратного. Макаров присел на холодную скамью. Ему было плевать на холод. От этого холода ему было только теплее...
№12
Сейчас Ольховская ругала себя за то, что не сдержалась. Через офицера-воспитателя рискнула передать Максиму маленькое послание, которое наверняка уже лежало в тумбочке суворовца. Зачем она это сделала? Может быть, Макс ещё не обратил внимания на бежевый конверт без подписи. А может, он уже сидит и изумленно читает её сердечное признание.
Волнению Полины не было конца. Она нервно вертела в руках красную ручку. Господи, как тяжело любить! Она ведь не хотела показывать Максиму, что любит его! Но сердце взяло вверх. И вот, теперь вся правда лежит у Макарова в тумбочке и ждёт, когда же её распечатают и узнают...
- Макар, а Макар! - Стёпка подошёл к товарищу и потряс его за плечо.
- Чего тебе, Печка?
- Это... Ну... Ты мне можешь дать телефон поиграть? - Толстячок улыбнулся. Эта добродушная улыбка насмешила Макса, и он разрешил Печке взять телефон.
- Там, в тумбочке лежит.
Степан открыл скрипучую деревянную дверцу и стал искать телефончик. Но вместо мобильника он нашел бежевый конверт.
- Э, Макар! А че это у тебя? - Он достал письмо и показал его хозяину тумбочки.
Максим выхватил послание. Он не понимал, откуда оно могло взяться. Может, кто-то ошибся? Нет, в Суворовском редко ошибаются. Парень распечатал конверт и дрожащими руками вытащил небесного цвета листок.
Я тебя люблю!
Знаешь?
Быть хочу с тобой!
Видишь?
Моё сердце бери!
Забираешь?
Лишь во сне ты мой!
Слышишь?
Без тебя не могу!
Забываешь?
Вот мой номер, бери!
Напишешь?
Ты как снег на руках!
Таешь?
Я умру без тебя!
Ненавидишь?
Ты как лучик зимой!
Согреваешь?
Я живу лишь тобой!
А ты? Молча дышишь...Максим от удивления осел на кровать. Уж такого он не ожидал. На какой-то момент в его голове стремительно пронеслась мысль: Полина! Но суворовец быстро отбросил её. Зачем Ольховской всё это? Она ведь даже особого внимания не обращает на него. Для неё он всего лишь ученик...
Парень повертел листок в руках. В правом нижнем углу, где должна быть подпись, был написан номер адресата. Макс ухмыльнулся. Тайная поклонница? Откуда?
Почерк был до боли знакомым. Но он никак не мог вспомнить, где видел такой стиль написания. Услышав, что Василюк зовёт на построение, парень аккуратненько вложил листочек в конверт и бережно убрал его в карман кителя. Ещё пригодится.
Шаги приближались. Полина почувствовала дрожь во всем теле. Сейчас урок у третьего взвода. Она была уверена, что Максим обязательно придёт. Красная ручка скатилась со стола и упала на пол. В этот момент распахнулась дверь, и в класс зашёл Макаров. А за ним и весь третий взвод.
Взгляд парня сразу упал на Ольховскую, которая суетилась возле своего стола, пытаясь поднять злосчастную красную ручку.
Максим улыбнулся, и помог учительнице.
- Спасибо, суворовец Макаров. - Полина не смотрела на него. Она прятала свои глаза.
Парень лишь промолчал. Что-то заставило его прийти на урок этики. Внутренний голос упорно твердил, что автором полученного письма является молодая учительница. Но Максим отказывался в это верить.
Весь урок они переглядывались. Весь урок влюбленные сердца терялись в догадках. Весь урок их голоса вели негромкий диалог насчёт живописи. Всё было прекрасно. Полина произносила имя «Максим» так же, как и раньше. С нежностью, легким восторгом. Максим произносил привычное «Полина Сергеевна», пытаясь голосом передать всю свою любовь к ней. Но это отчество ему так надоело. Парень хотел называть её «Полечка». Но он понимал, что многие этого не одобрят. А может, и в тот раз ему не показалось? Может, всё-таки между ними когда-то действительно проскочила искра?
- Максим, что ты ещё знаешь о Леонардо да Винчи? - Мурашки побежали по коже. Как же приятно произносить Его имя...
Суворовец подходит к ней, останавливается так близко, что чувствует аромат духов, от которых кружится голова.
Он рассказывает о гениальном человеке, а сам наблюдает за смыслом всей своей жизни.
Звонок. Все засобирались. Ручки защёлкали, тетради зашелестели, учебники захлопнулись. Привычные звуки приближавшейся перемены.
Парень продолжает стоять у доски. Учительница склонилась над журналом, записывая тему, число и оценки. Максим пригляделся. Почерк... Он был в точности таким же, как и в том письме! Но может ли такое быть?
Дрожащей рукой он достаёт конверт и вновь распечатывает его. Полина оборачивается на шум и замирает, видя своё послание в руках суворовца.
Макаров положил письмо перед его автором. Молча.
- Максим, что это?
- Письмо. Полина, неужели это правда? Ты правда любишь меня? - В светлых глазах зажглась любовь, слова застряли в горле. Он ждёт, ждёт когда она произнесет хоть слово.
Но она молчит.
- Полечка, Полина, скажи! Да? - Он трясёт её за плечи.
Ольховская глубоко вздохнула. Страх окутал её с ног до головы. Сейчас всё зависит только от неё.
Она смотрит в эти светлые глаза, которые давно уже полюбила, смотрит на Него, на обладателя этого прекрасного имени. Что делать? Что ответить?
- Нет, Макаров. Вы, должно быть, ошиблись. И для вас я Полина Сергеевна, а не Полечка.
Максим с минуту стоял молча, а потом, скомкав нежно-голубой листок, просто выбежал из кабинета.
Ольховская почувствовала наплыв эмоций и выпустила слёзы наружу. Она потеряла своё счастье. Правильно ли это?
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:06 | Сообщение # 7 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
№13
В этот тёмный неприветливый вечер не спал никто. Казалось бы, ничего особенного не происходит. Всё как обычно: ребята поболтали перед отбоем насчёт каникул, которые начинаются с завтрашнего дня, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по кроватям. Никто не упомянул о случившемся. Они решили не обсуждать эту тему и скорее лечь спать. Однако, никто не мог заснуть. Каждого посещали какие-то мысли самого различного характера.
Трофимов молча смотрел в потолок. В его всегда светлых, словно ангельских, озорных глазах на этот раз гуляла хмурость. На лбу появилась упрямая вертикальная складка. Сашка о чём-то задумался.
Синицын сидел, оглядывая казарму, то и дело бросая свой взгляд за окно. Иногда он вздыхал и вновь вспоминал их ссору с Ксюхой.
Даже добряку Стёпке на спалось. Он свесил ноги с кровати и разглядывал свои чёрные шлёпанцы. Молча. Было слышно, как он посапывает.
Сухомлин тоже не спал. Он сел в позу лотоса и вертел в руках свой мобильный телефон. Ему хотелось думать только о хорошем, но он не мог.
- Не, пацаны, так нельзя. - Соболев нарушил тишину первым.
- Как нельзя? - Мигом отреагировал Трофимов.
- Ну вот так, как Макар. Это ведь глупо.
- Да и ежу понятно, что глупо! - Печка повернулся к товарищам.
- Да что ежу, тебе понятно. - Грустно отшутился Саша.
Максим протиснулся сквозь толстые прутья забора и выбрался на свободу. Сорвав с себя китель, он швырнул его на ближайшее дерево.
- Пошли вы все со своей Ольховской! - Крикнул он в тишину. Разумеется, никто ему не ответил. Лишь взъерошенная голова Трофимова высунулась из окна казармы.
- Макар, кончай дурить! Засекут, всё трындец будет! - Для пущей убедительности Саша принялся жестикулировать руками, показывая участь Макса за побег.
Макаров лишь ухмыльнулся и покачал головой. Больше он не вернется в это училище. Никогда. Парень был уверен - Полина любит его. Он знал, что это Ольховская написала ему письмо. Но почему она тогда всё отрицала? Вот как раз это ему и предстояло выяснить...
Фонари давно уже не освещали тёмные улицы спящей Твери. Максим шёл, не оглядываясь на Суворовское училище, где он узнал, что такое любовь... В его холодных подрагивающих руках был зажат небесно-голубой листок с признанием Полины и с её номером телефона. В кармане покачивался клочок бумаги с её адресом, который совсем недавно выяснил Александр Михайлович.
Куда он сейчас пойдет? Мать огорчать не хотелось, друзья не примут обратно. Парень зашел в парк. Там было так тихо, что он слышал своё учащенное дыхание, биение своего сердца. Всё, нервы натянулись до предела. Остановился и присел на лавочку. Что дальше? В училище о его исчезновении узнают только утром. Да это уже и неважно.
Максим прилег на деревянные дощечки и пожалел, что выбросил китель. Сейчас бы его можно было постелить. Парень поёжился. Всё-таки не лето на дворе. А у него и куртки нет. Только рубашка одна. Как же холодно! Он подышал на руки и закрыл глаза...
Ольховская вертелась с боку на бок. Сон всё никак не приходил к ней. В мыслях только Максим. Рядом спит Яков. Полина осматривает его. И с этим человеком она находится рядом, вопреки своим чувствам...
Внезапно, она быстро поднялась с кровати и тихо вышла из комнаты. Зелёные глаза устремились к большим настенным часам, которые тихо отмеряли секунды. Маленькая стрелка уткнулась носиком в цифру 12.
Полина заметалась по комнате, собирая вещи. Куда она пойдёт? Не знает. Ей просто хочется выйти на улицу, подышать свежим воздухом, прогуляться по ночному городу.
Ветер едва задевал макушки обнаженных деревьев. Ольховская уверенно шла по улицам Твери, разглядывая дома и считая светлые окна. Вот и её любимый парк. Темно. Страшновато. Но так хочется... Она свернула на тёмную аллею.
Идёт, оборачивается от каждого звука. Фонари ещё светятся тусклым светом.
Вдруг взгляд её упал на парня, сиротливо приютившегося на холодной лавочке. Полина осторожно приблизилась к нему. В одно мгновение сердце застыло. Максим! Такой бледный на свету от фонаря. Он совсем замёрз! Что делать? И вообще, как он тут оказался?
В следующую минуту Ольховская уже не понимала, что делает. Она потянулась за мобильным телефоном, чтобы вызвать такси. Время ожидания машины тянулось и тянулось... Полина медленно сняла с себя плащ и прикрыла им Макарова.
Он с трудом приоткрыл глаза и посмотрел на учительницу. Сейчас ему казалось, что всё происходящее - сон. А Ольховская медленно и бережно коснулась его светлой макушки и осторожно погладила её.
- Максим, всё будет хорошо. - Её слова заглушил шум машины, остановившейся напротив входа в парк...
№14
Он медленно открывает глаза, ничего не понимая, приподнимается на локтях. Приглушенный свет, незнакомая комната... Где он?
Максим медленно поднялся и тихо прошёлся по мягкому персидскому ковру. Единственное, что он запомнил - был сон. Но какой сон? Наверно это самый прекрасный сон в мире! Ночь, машина несется по дорогам Твери, а рядом Полина... Такая бледная, испуганная. Она гладит его по волосам, словно маленького ребенка.
Стоп! Если это был сон, то почему тогда он не в парке? Парень ещё раз огляделся. Выходит, всё было на самом деле? Так трудно поверить, но с другой стороны так... Так... Он не мог подобрать слова, чувства переполняли его.
- Максим, ты уже проснулся? - Тихий голос молодой учительницы заставил суворовца вздрогнуть и повернуться.
Ольховская возникла так неожиданно. Сейчас, в своём красном спортивном костюме она смотрелась ещё более потрясающе в желтоватом свете ночника. Парень сглотнул. Он держался изо всех сил, чтобы не подойти к своей Полечке.
- А я тебе принесла горячий шоколад и плед. - Дрожащими руками Полина передала кружку с дымящимся напитком и теплый любимый плед в распоряжение Максиму. Человеку, которого она любит больше всего на свете, но так боится признаться в этом себе самой и ему тоже.
Тишина. Было слышно лишь тиканье настенных часов. Половина второго. Они сидят на диване, так близко друг к другу... Но ни один не решается сделать первый шаг. Максим отвлекается на кружку с горячим шоколадом, то и дело поправляя сползавший плед.
- Ты неправильно его накинул. Нужно вот так. - Полина осторожно накинула его плечи парня. Едва она коснулась его кожи, как внутри вновь зажглись чувства.
- Спасибо. - Макаров с благодарностью посмотрел на учительницу. Нет, она не красива, она божественна. Ей не нужна корона и шикарное платье. Она будет богиней всегда. Даже если на ней будут потертые джинсы и майка. Господи, как он её любит, как он её любит... В его светлых глазах зажёгся странный огонёк.
- Что-то не так? - Ольховская проявила понимание и не стала расспрашивать Макарова, почему он не в училище. Да ещё и в такое время.
- Поль, это ведь была ты? Да? Скажи мне правду. - Теперь он смотрит на неё уверенно, не отводя взгляд. Ждёт ответа. На этот раз ждёт правды. Ведь им давно уже пора поговорить о своих чувствах.
Но Ольховская молчит. Она готовилась к этому разговору, но не ожидала, что он произойдет так скоро и в такой обстановке. Если бы только Яши не было дома...
- Максим, я... - Нет, она не сможет сказать ему правды. Так страшно. Но ведь он больше не убежит. Он же любит её! Чувства взаимны, бояться не нужно! Но...
- Да не надо ничего говорить, я сразу понял, что это была ты. А из училища я ушёл, потому что мне надоело жить в обмане и миражах, если это был твой следующий вопрос.
- Почему ты думаешь, что это была я? - Полина отчаянно пыталась ухватиться за последнюю соломинку.
- А ты даже не поправляешь меня, когда я называю тебя Поля. - Насмешливо произнес парень и хитро улыбнулся.
Эта теплая улыбка заиграла разноцветными красками в сердце молодой учительницы. На душе стало легко и хорошо. Он знает, он понимает её...
- Максим... Понимаешь, ты прав. Ты конечно прав. - Ольховская отвела взгляд.
На какой-то миг на лице суворовца появилась непонятная улыбка. А потом он быстро поставил кружку на журнальный столик и, скинув с себя плед, заключил Полину Сергеевну в свои объятия.
- Но пойми, мы не можем быть вместе. - Она говорила со слезами в голосе. Реальность всегда жестока.
- Почему? Поля, мы можем быть вместе! Не нужно бояться своих чувств!
- Но ведь я учительница, а ты только первокурсник... - Пролепетала Ольховская. Она не узнавала себя. Наконец-то можно всё высказать... Наконец-то.
- Честно? Мне плевать! Мне наплевать, что ты учительница! Полина, я тебя люблю, ты это можешь понять или нет?!
- Максим, тихо.
- Что тихо? Что тихо? Как я могу говорить тихо, если ты и громко не понимаешь?!
- Максим! Прекрати, ты разбудишь Яшу.
- А, этого Яшу - манную кашу вообще гнать надо в три шеи. Он тебя не достоин. Вот так. - Парень снизил голос до шепота.
Полина тихонько рассмеялась. Детская дразнилка, а так здорово!
Макаров тоже улыбнулся. Теперь он никуда её не отпустит.
В соседней комнате послышался скрип кровати. Полина отстранилась от Максима и молча взяла его за руку. Яша всё-таки проснулся.
- Что делать? - В глазах застыл ужас. Ольховская представила себе, что будет, если Яков увидит Макарова вместе с ней в такое время.
- Прорвёмся. - Парень ловко заполз за диван и накинул сверху плед.
Как раз вовремя. Свет включился, и в зал сонно зашел мужчина.
Полина сделала вид, что ничего не произошло. Она всего лишь не могла уснуть и решила поболтать с подружкой по телефону. Для пущей убедительности молодая учительница прищурилась от яркого света.
- Поля, с кем ты там разговариваешь? И почему не спишь?
- Мне не хочется. А разговаривала с подругой. - Сразу отреагировала Ольховская.
- А подругу Максим зовут? - Яков быстро прошёл в коридор. - Любимая, а с каких это пор у нас в квартире стоит лишняя пара ботинок? Причем детских?
Полина закрыла глаза. Что придумать? Что ответить?
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:09 | Сообщение # 8 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
№15
- Яш, ботинки я принесла. Меня соседка попросила. У неё сын...
- Ну-ну. Интересно, и у какой же там соседки сын нарисовался? А? И главное - откуда?
Ольховская притихла. Что ещё ответить? Проиграла. Яков тем временем стал обыскивать комнату. Шторы, шкаф, кресла...
- Яша, прекрати! - Полина резко встала.
- Нет, Ольховская, это ты прекрати! Где этот молокосос? - Глядя на испуганные глаза учительницы, мужчина добавил, - да не бойся. Ничего я с ним делать не буду. Не хватало ещё, чтобы нас двоих посадили. Тебя за совращение, а меня за убийство. - Яков расхохотался собственной шутке.
Полина побледнела.
- За совращение никого из присутствующих не посадят, разве что только тебя. - Раздался насмешливый голос из-за дивана. Мгновение, и суворовец предстал перед глазами Якова.
- О, а вот и подружка! - Мужчину явно забавляло происходящее. - Поль, а сколько у тебя ещё таких симпатичных подружек?
- Яша! Хватит! Ты ни в чём не разобрался, а уже сцены устраиваешь!
- Вот я и хочу разобраться!
Ольховская закрыла лицо руками и тяжело вздохнула. Она знала, что Яков не причинит вреда Максиму. Но и разбираться тоже не хотела. Почему она должна отчитываться за свои чувства?!
Декабрь. Холодный, снежный декабрь. Ветер сердито бьет по лицу, руки замерзают. Деревья трещат от мороза. Воздух стал кристальным, с запахом снега. Жители города спешат по своим делам, то и дело дыша на руки.
И только Полина медленно брела по белым дорожкам любимого природного парка. Любовь, которую она безуспешно пыталась забыть, так и не прошла. С Яшей было всё понятно. В конце ноября Ольховская собрала вещи и покинула его квартиру. Но и к Максиму больше не подходила. Боялась.
Субботний день ничем не отличался от серых будней. Небо хмурое, тучи ползли, заполняя всё небесное пространство и загораживая солнечный тусклый свет. Господи, как грустно. Интересно, как сейчас Макс? Всё ли у него хорошо?
Молодая учительница засмотрелась на высокую ель и вдруг услышала знакомый голос... Такой родной, такой озорной голос. Полина быстро развернулась и пошла в противоположную сторону. Нужно уходить, иначе будет только хуже. Но не успела она сделать и пяти шагов, как сзади раздался смешок.
- Ну вот... - Тихо произнесла Ольховская. Она уже приготовилась к допросу о том, почему исчезла из жизни Макарова. Но, повернувшись, тут же забыла о своих опасениях: Максим шел рядом с той белокурой девицей, к которой подходил в тот раз. Похоже, им хорошо вместе...
- Здрасьте, Полина Сергеевна! - Парень приблизился к учительнице и ухмыльнулся.
Начинается... Нет, сейчас точно начнётся. Либо он станет дразнить меня этикеткой, либо придумает что-нибудь поновее.
- Здравствуй, Максим. - Она осмотрела девицу. Та ответила свирепым взглядом, и Полина отвела глаза.
Секунды превращались в минуты, время потихоньку текло, а Макаров и не думал говорить всякие грубости в адрес учительницы. Он просто молча стоял и смотрел на неё своими светлыми как небо глазами.
Лучше бы он назвал меня этикеткой... Только не этот взгляд, всё что угодно, только не этот взгляд! Сердце Ольховской сжималось в маленький комочек.
- Макс, долго мы тут стоять будем? - Рита надула губы и потянула суворовца за рукав.
- А, да. Я просто с учительницей поздоровался, только и всего. Извините, Полина Сергеевна. - Максим с сожалением посмотрел на неё и последовал за Погодиной.
Полина посмотрела им вслед. Макаров не подавал вида, что что-то произошло. Даже с девушкой гуляет. Значит, он пытается забыть её. Сейчас Ольховская была благодарна ему за сдержанность. Но обида переполняла её.
- А ведь когда-то и я была счастливой... Правда, это было недолго. - Произнесла учительница вслух. Разве так можно? Она не знает, чего хочет. Любит Макса, но боится быть с ним вместе. Это же так... Так глупо! Как там говорила подруга? За своё счастье нужно бороться!
А разве Полина мечтала о таком счастье? Разве она мечтала о том, чтобы видеть Максима рядом с этой Ритой?
Конечно нет... Она мечтала о чистой, ничем не омраченной любви, что заставляет сердце биться чаще. Она мечтала о любви, которая подарит крылья и поможет воспарить на небеса.
А то, что происходит сейчас - это результат того, что она опустила руки...
Ольховская задумалась и не смотрела, куда идёт... Она вышла из парка и шла сама не зная куда. Глаза грустно опущены вниз, на ресничках застыла прозрачная капелька. И вдруг...
Она упала на скользкую дорогу от сильного удара. Последнее, что Полина запомнила, было кольцо людей, которые столпились возле неё и белая иномарка. Молодая учительница вздохнула и закрыла глаза.
- Что же вы наделали?
- Вам должно быть стыдно!
- Звоните в «Скорую»!
- Да скорее же, видите, она без сознания!
Мужчина осторожно подхватил Ольховскую на руки и понёс к машине, не обращая внимание на толпу возмущенных прохожих...
№16
Полина медленно открыла глаза и огляделась. Незнакомая комната, но здесь так уютно. Светлая деревянная мебель, кремовые шторы и много зелени. Молодая учительница даже приулыбнулась, рассматривая почти белые обои с ромашками. Интересно, как она здесь оказалась? Последнее, что ей запомнилось - это Максим с Ритой и дорога... Больше Ольховская ничего не могла вспомнить. Хотя, честно говоря, она и не пыталась. Сейчас ей нужно было узнать, где она находится.
- Вы уже очнулись? Как хорошо! С вами всё в порядке? - В комнату зашел незнакомый молодой человек, на вид лет 26.
- Да, я в порядке, спасибо. Простите, а кто вы? И что я здесь делаю? - Полина приподнялась на локтях.
- Меня зовут Роман. - Представился незнакомец и, улыбнувшись, протянул Ольховской большую чашку сладкого чая.
- Благодарю. - Молодая учительница села и сделала несколько глотков. Обжигающий напиток вмиг привёл её в чувство. Она быстро вспомнила белую иномарку и приближающиеся фары.
- А как зовут вас? - Роман не мог отвести взгляда от неё.
- Меня зовут Полина. Почему вы на меня так смотрите? Что-то не так?
Роман быстро сообразил, что ведёт себя невежливо и отвёл глаза. Хотя ему так не хотелось этого делать. Полина... Какое у неё красивое имя. Такое же красивое как и сама его обладательница.
- Простите меня, ради Бога. Я не хотел причинить вам вреда. Может, я отвезу вас в больницу?
- Нет, нет, спасибо, не нужно. Я в полном порядке. - Ольховская почувствовала необыкновенный прилив энергии и встала.
Максим и Рита подбежали к толпе, которая всё ещё негодовала возле дороги.
- Макс, ну что ты всполошился? Ну подумаешь, человека сбили. - Рассуждала Рита. - Человеком больше, человеком меньше. Какая разница-то?
- Слушай, умолкни! - Рявкнул Максим и подошел к женщине, которая от возмущения раскраснелась.
Через несколько минут парень ошарашено отошел от толпы. Полина... Нет, разве может такое произойти? Она жива! Он уверен в этом! Полечка, его Поля... Что он наделал? Он ведь так любит её, так любит!
Максим сел на скамейку. Впервые у него появились слёзы на глазах. Он просто не хотел верить, что Полина ушла от него. Ушла от всех, покинула эту грешную землю... Но если это и так, то наверно она стала самым прекрасным ангелом из всех, что живут на небесах.
- Макаров, ты чего? Расстроился из-за этой «этикетки»? - Погодина подсела рядом.
- Слушай, вали! Вали! Далеко и надолго!!! - Суворовец сорвался и побежал.
Полина почувствовала слабость в ногах и поняла, что сейчас упадёт. Но Роман был рядом и успел подхватить её. Девушка резко потеряла сознание.
Очнулась Ольховская уже в больнице. Белая кровать, белые шторы, белые стены, белая раковина. На миг Полине показалось, что она сейчас ослепнет от такой белизны. Но потом глаза её привыкли и стали более уверенно оглядываться.
В палату зашел врач. Лицо его не предвещало ничего хорошего.
- Ольховская Полина Сергеевна?
- Да. - Слабо ответила молодая учительница.
- Мне жаль, но вам придётся пробыть здесь несколько недель, а то и месяцев. У вас очень серьезные повреждения, боюсь, если мы не начнем лечение, ваша ситуация окончится плачевно.
Горячие слёзы потоком хлынули из глаз Полины. Она ведь не хотела, чтобы всё произошло именно так. А теперь ещё новость о том, что она может умереть... Нет, а как же Максим? Её лучик, её надежда, её смысл жизни?
Она повернулась на правый бок и дала волю слезам. Почему всё произошло именно так? Почему не иначе?
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:10 | Сообщение # 9 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
№17
Максим сидел в своей комнате. Любимая ярко-желтая кружка с кофе дымилась на столе, вкусные мамины котлеты манили своим аппетитным запахом, а теплый зелёный свитер согревал и даже убаюкивал. Парень подумал, что если сейчас он закроет глаза, то заснёт и не проснется.
- Макс, иди поешь хоть немного! Совсем исхудал!
- Мам, я не голодный.
- Ты себя в зеркало видел? Вылитый Кощей! - Цеплялась до последнего Лариса Сергеевна.
- Кощеи живут в сказках и крадут красных девиц. И их не заставляют есть котлеты. - Тут же ответил парень.
Женщина вздохнула. Ну что с ним делать? Ладно, захочет есть, сам придёт и разогреет. Не маленький уже. С этими мыслями Лариса закрыла светлую дверь с той стороны.
Максим медленно перевел взгляд от монитора компьютера к кружке, затем обратно. В мыслях было лишь заплаканное лицо любимой... Его любимой.
Господи, ему так больно видеть, как Полине плохо. Он хочет нарушить все запреты, хочет отдать себя любви целиком и полностью; хочет раствориться в секундах счастья, которые они проводили вместе... Ему так хотелось утонуть в светлой, ничем не омраченной любви Поли.
Иногда парень сравнивал эту тонкую хрупкую любовь с хрусталём. Таким прозрачным, что даже самая чистейшая водная гладь не могла быть такой прозрачной... И он так боялся разбить этот хрусталик любви. Хрусталик, где каждая грань, каждое отражение было заполнено невинными чувствами, чувствами, принадлежащими только ему.
А сейчас этот хрусталик словно выпал из сердца и дал трещинку. Поранился. И оттуда медленно стекают красные капельки - кровавые слёзы.
Максим сжал кулаки. Если Полина умрёт, он никогда себе этого не простит. Ему нужно узнать, где она, что с ней. Суворовец быстро отыскал незаменимый номер и стал ждать ответа.
- Ну возьмите же вы трубку, Александр Михалыч, родненький... Ну возьмите...
Гудки по-прежнему продолжались, но Макс не терял надежды. Он упорно не нажимал кнопку с красной перечеркнутой трубкой. Парень почувствовал, что внутри него сейчас будет фонтан самых разных эмоций.
Бац! Мобильник отлетел метра на два и встретился со стеной, разлетевшись на части. Раз! Клавиатура мигом отъехала в самый конец стола. Два! Компьютерное кресло с силой врезалось в дверь. Три! Стопка комиксов и книг в одно мгновение слетели со стола.
Максим пытался успокоиться. Вдох, выдох. Глаза зажмурены, руки крепко сжаты в кулаки. Но прозрачная солёная водичка умудрилась-таки выбраться на свободу и теперь медленно стекала по щеке парня, оставляя мокрый след.
Ярость отпустила так же внезапно как и пришла. Макаров глубоко вздохнул и упал на кровать. Ему казалось, что он бежал марафон и выиграл. Так бешено колотилось в его груди сердце.
А Полина просто лежала и смотрела в потолок. Нет, она смотрела гораздо выше. Её взор был устремлен туда, где пролетают птицы осенью, туда, где шумят самолеты. Сквозь тяжелую массивную крышу она пыталась разглядеть небо. Чистое голубое небо, которое было невероятно потрясающим. Ольховская вздыхала, переворачивалась с боку на бок, но не произносила ни звука. Ей казалось, что она замолчала навсегда.
Молодая учительница закрыла глаза. Почувствовала ломоту во всем теле и слабость. В груди волнение, страх. Она боится покинуть этот мир. Но ведь не всё так плохо. Лечение начали почти вовремя, так что она будет жить.
А что, если не будет?... Нет, она должна жить! Должна! Хотя бы ради Максима. Хотя бы ради него. Ведь он любит её и она любит его, не смотря ни на что. Вместе они разрушают невидимые преграды, шагая по жизни вдвоем. Но будут ли они шагать так же светло и радостно? Что будет, если её больше не станет? Максим будет шагать. Но будет шагать уже не так уверено как раньше. И... Наверняка он будет несчастен.
Полина почувствовала теплую слезинку, но вытереть её не смогла: руки были слишком слабыми.
- Максим, я люблю тебя. Люблю. - Тихо произнесла Ольховская.
Раздался противный скрип больничной двери и в палату зашел лечащий врач. При виде пациентки его глаза округлились. Со стороны казалось, что кто-то невидимый забирает все соки её жизни...
Носилки, громкие крики, капельница, холод, леденящий всё внутри, какой-то сжатый воздух... Что это? Наркоз... Полина слышала только ритм, который четко отбивало её сердце.
Тук. Тук. Тук. Тук. Тук. Её поглотила тьма, и Ольховская погрузилась в сон...
№18
- Всё, это безнадежно... - Перчатки сняты и брошены в мусорную корзину, плохо скрываемая горечь на лице, отчаяние в глазах. Мужчина медленно осмотрел своих коллег и лишь покачал головой. В операционной царила небывалая тишина. И только аппарат протяжно и долго пищал, всё ещё продолжая информировать окружающих, что сердце остановилось. Сплошная тонкая зелёная линия тянулась бесконечно долго.
Врачи вышли из помещения. Потерян человек... Если бы они приняли меру сразу же на месте, после столкновения машины и девушки, то, возможно, Ольховская Полина Сергеевна осталась бы жива...
Машины, дороги, люди, магазины, кафе, рестораны, тихие дворики и высокие здания... В глазах Максима всё мелькало, всё смешалось в одно. Он проверил почти все больницы в Твери. Полины нигде не было.
- Полечка, миленькая, я тебя найду! Обязательно найду, слышишь? - Казалось, этими словами парень успокаивал себя, не давая страшным мыслям и догадкам овладеть его разумом.
Нужная маршрутка. Наконец-то! Максу надоело ждать и стоять на месте. Он не успокоится никогда и ни за что, пока не найдет свою любимую. Девушку, которую любит больше жизни, ради которой готов свернуть горы, переплыть океаны и пожертвовать самым дорогим, что у него есть...
Тяжелая деревянная дверь. Он на месте. Стоит и оглядывается. Сердце бешено колотится от волнения, страх пробирает с головы до ног. Чего он боится? Он боится услышать страшную новость.
Дрожащей рукой Макаров потянул дверь на себя. Пришлось приложить немало усилий, чтобы справиться с дрожью и зайти в это страшное помещение.
Шаг за шагом. Всё как на замедленной киносъемке: в больнице тишина, люди в белых халатах неторопливо идут по коридорам, за окном ветер медленно колышет деревья.
Вдруг Макс остановился и прислушался...
- Простите, уже ничего нельзя изменить. Полина Сергеевна покинула нас. - Врач опустил глаза вниз.
- Как?! Но... Но это невозможно! Это просто немыслимо! С ней же всё было в порядке! - От неожиданности Роман сделался белым как мел.
- Что бы вы ни говорили, ничего не вернешь. Смиритесь, молодой человек.
Роман сел на стул. В глазах читалось горе.
- Полина, прости, что сбил тебя... Я наверно никогда больше не сяду за руль. - Горячие слёзы.
Максима словно поразила молния. Он всё ещё пытался прийти в себя после этой новости. Полечка... Его любовь погибла. Нет, он не хочет в это верить, не хочет признаться себе в том, что это действительно правда.
Он обидел её, оттолкнул. Сделал ей больно. Парень просто стоял и слушал стук каблуков о покрытие пола, понемногу возвращаясь в реальность. Глаза застилал туман слёз. Теперь ему больно. Он никогда не простит себе, что так поступил.
Одна слезинка покатилась по загорелой щеке. Светлые ресницы опустились вниз. Сейчас Максим чувствовал себя маленьким ребенком, который слушает музыку безвыходности. Он ничего не может поделать. Всё кончено. Но неужели жизнь так жестока? Почему судьба так же капризна как женщина? Почему она не даёт людям шанса на счастье?
Роман уже выходил из здания городской больницы, как вдруг почувствовал резкую боль в спине. И боль эта была от удара. Он быстро повернулся и увидел перед собой разъяренного светловолосого парня со сжатыми кулаками. В его взгляде было всё: потеря любви, ненависть, горе, сожаление, слёзы... Он дышал учащенно, почти задыхался. Он был так зол, что ему почти не хватало воздуха, чтобы произнести хоть слово.
- Ты... Ты убил её... - Максим сдерживал себя как мог.
- Прости. Но я не знал, что всё так закончится. И вообще, ты кто такой? - Молодой человек всё ещё не мог понять, почему этот парень преследует его.
- Это неважно... Ты... Ты сволочь... Я убью тебя!!! - Макаров накинулся на Романа и сбил его с ног.
Завязался небольшой бой. Максим вкладывал в свои удары всю свою боль, все свои страдания, всю ненависть. Ярость завладела им целиком и полностью.
Вокруг никого не было. Роман не стал отбиваться, он просто заскочил в машину и уехал.
- Я тебя ещё достану. - Проговорил парень. - Достану... Ты отнял у меня Полину. Последний лучик, который освещал мою серую жизнь...
Он упал на колени. Руки дрожали ещё сильнее, воздуха так же не хватало, в глазах застыл единственный образ. Светлые глаза поднялись к небу.
Полечка, зачем она его оставила? Зачем бросила? Он ведь так её любил... И она тоже любила его... Максим многому научился, много понял благодаря ей. Полина была светом в конце тёмного туннеля, светлым теплым лучиком в тёмном холодном небе.
А теперь её больше нет... Он не сможет жить один. Он не выживет.
Макаров медленно поднялся и поплелся домой. Каникулы... Через три дня Новый год... Но он не хочет ничего праздновать. Он хочет, чтобы Полина всегда была рядом с ним, не покидала его сердца.....
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:13 | Сообщение # 10 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
№19
- Слава Богу, оклемалась. Алексей Владимирович, она жива. - Клавдия Петровна подошла к молодому практиканту, стоявшему у окна. Его лицо было задумчивым.
- Ещё раз расскажите, как всё произошло. - Попросил он старушку.
- Ну я как обычно пришла всё убирать да мыть. Всё как обычно. Только девушка была мёртвая. Не убрали её ещё. Тут смотрю, аппарат-то запиликал, показывает волны. - С энтузиазмом рассказывала уборщица.
- Всё понятно... Значит, клиническая смерть. - Тихо произнес Алексей. - Ну ничего. С этой девушкой всё будет хорошо. Я уверен в этом.
- Дай Бог ей здоровья. - С этими словами Клавдия Петровна удалилась, держа в одной руке швабру, а в другой ведро с водой.
31 декабря, 22:00- Макар, ну ты чего? Совсем закис. - Трофимов подошел к товарищу и потряс его за плечо.
- Слушай, отвянь, а? Иди, куда шел. - Отмахнулся от него парень.
- А я сюда и шел. - Обиженно ответил Саша, но тут же его лицо вновь озарила улыбка. Он гордо прошел мимо Максима и отправился клеить девчонок.
Суворовец уже десять раз пожалел, что пришел на эту дурацкую вечеринку. Но выбора не было. Заставили. Музыка резала слух, что доставляло немалое удовольствие окружающим. Но для Макса эта музыка словно не существовала. В нём играли совершенно другие ноты. Лишь когда заиграла медленная музыка, парень на миг очнулся.
Зачем придумали любовь?
Понять всё это слишком сложно
Без неё намного проще жить,
Только невозможно...
Зачем придумали любовь?
Её мы ищем днём и ночью
Как по замкнутому кругу вновь
Кто придумал эту любовь?
Полина... Она вновь улыбается ему в мыслях. Её улыбка такая тёплая, как майское утреннее солнце, что восходит из-за горизонта. Глаза... Зелёные, почти изумрудные глаза манят своим блеском, в котором все чувства смешались в одно. Максим зажмурился и представил молодую учительницу ещё раз. Вот она учит танцевать его венский вальс.
- Раз, два три - приставили... Раз, два три - приставили... Макаров, вы чувствуете, что я вас контролирую?
- Очень чувствую. - Взгляд, полный восхищения.
- Молодец, Максим. Ты хороший ученик.
- У меня хороший учитель. - Они дружно засмеялись и закружились по залу ещё быстрее.
Резкая боль пронзила сердце суворовца. Им было так хорошо вместе с первой минуты, с первого взгляда, с первой встречи... Уже тогда они оба понимали, что их история не окончится так быстро. Учительница и ученик. Ученик и учительница. Они могли преодолеть все препятствия и быть счастливыми. Они были способны на большее, когда находились наедине, ловя взгляды друг друга. Но сейчас... Что они могут сейчас? Абсолютно ничего. Один из них исчез, и его нельзя вернуть.
Максим запустил руки в волосы и тяжело вздохнул, пытаясь справиться с очередным приступом ярости. Трофиму не очень-то понравится, если половина его квартиры будет разнесена.
23:00
Скрип двери, ведущей из подъезда. Крупные хлопья снега медленно кружились в воздухе. На какое-то мгновение суворовец представил Полину и себя двумя снежинками, которые танцуют вальс под небом, воспаряя над землей. Они так плавно кружатся, их движения такие легкие, такие воздушные...
Максим вдыхал морозный воздух. Но лучше не становилось. Неужели всё кончено? Почему сейчас? И почему это вообще произошло? Да, он был не прав, когда связался с компанией Компота, но неужели наказание должно быть настолько тяжким?
Суворовец не мог понять, за что ему всё это. Он больше не мог находиться среди друзей. Не хотел портить праздничную атмосферу.
23:30
Ольховская с трудом пошевелилась, но всё же заставила себя немного приоткрыть глаза. Все контуры были нечеткими, расплывались. Полина ничего не могла понять. Она снова не помнила никаких моментов. Где она? Как сюда попала? И лишь через какое-то время молодая учительница начала вспоминать отдельные моменты. Белоснежная палата, врач, Роман и Максим...
По телу стало разливаться живительное тепло, едва такие родные глаза появились в мыслях. Если бы он был сейчас рядом... Просто сидел возле неё и держал за руку. Они бы молчали, разговаривая взглядами. Наслаждались бы лишь простым присутствием друг друга в тесной палате реанимации. Они бы любили... Позволив своим сердцам биться в унисон, позволив себе оторваться от земли и воспарить на крыльях мечты.
00:00
- Полечка, не покидай меня никогда! Ты меня слышишь? Пожалуйста, не покидай! - Светловолосый парень смотрит на черное небо и шепчет про себя заветное желание, в осуществление которого верит изо всех сил. Пушистые снежинки опускаются на ресницы, на мех куртки, на носки ботинок. Но Максиму всё равно. Он пытается увидеть в небе хоть маленький проблеск. Но... Но никакой еле заметной серебристой полоски так и не появлялось.
- Я тебя люблю... - Голос дрожал, но звучал уверенно. - Люблю.
Холод пробирал до костей, но парень не чувствовал его. Он медленно шел, смотря на небо.
№20
Морозное январское утро. Полина приоткрыла глаза и улыбнулась. Никогда на её душе не было так хорошо и светло. Она была счастлива, что осталась жива. Она любила жизнь, любила всех! Любила каждое дуновение ветерка за окном, каждую снежинку, каждую веточку дерева, покрытую инеем. Ольховской казалось, что она попала в рай на Земле. Хотя обычная ситуация: больница, пациент идёт на поправку. Но для молодой учительницы это было нечто большее. Она трепетно относилась к каждому своему вздоху, к каждому движению. Но в сердце было пусто. Если бы только Максим был рядом! Тогда она была бы сверхсчастлива.
Полина уже потянулась за мобильным телефоном, и вдруг вспомнила, что Макаров так и не оставил ей своего номера. Зелёные глаза погрустнели, но ненадолго. Через секунду они вновь пылали изумрудным пламенем жизни. Взгляд упал на визитку нового знакомого.
- Роман, здравствуйте. Это я, Полина Ольховская. Вы меня помните?
В трубке повисла долгая пауза. Очевидно собеседник не ожидал звонка от неё.
- Роман, вы меня слышите? Алло!
Молодой человек положил трубку. Короткие гудки. Ольховская ничего не могла понять. Почему он не хочет разговаривать с ней? Может, она ошиблась номером?
Вновь принялась изучать визитку.
- Савельев Роман. - Вслух прочитала учительница. Савельев. Красивая фамилия. Она звучная и очень подходит этому человеку. Но есть и другая фамилия... Может быть, она не так хорошо сочетается с именем её обладателя, но зато она прекрасно звучит в сердце Полины. Каждая буковка, каждый звук заставлял ритм учащаться.
Веки медленно опустились, и Ольховская улыбнулась. Скоро она поправится, и они с Максимом наконец-то увидятся...
Роман ничего не мог понять. Может, это какая-то ошибка? Врачи сказали, что Полина мертва. Но как она может быть мертва, если только что звонила ему?!
С этим необходимо разобраться. Молодой человек сел в машину и направился в больницу.
Стрелки спидометра зашкаливали. Белая иномарка быстро набрала скорость и уже через пятнадцать минут подъезжала к массивному зданию городской больницы.
Роман выбежал из машины, не позаботившись о том, чтобы включить сигнализацию.
Стук в дверь. Тихое согласие. Молодой человек осторожно прошел в белоснежную палату.
- Роман! - Обрадовалась Поля. - Почему вы положили трубку? Связь плохая?
- Полина Сергеевна... Но... Мне сказали, что вы погибли. - Он осторожно присел на стул рядом с её кроватью.
- Погибла? - Ресницы потянулись к небу. Глаза расширились. Как это погибла? Она ведь жива!
- Скорее всего это просто ошибка врачей. - Объяснил Роман.
Полина не нашла, что ответить, а потому перевела разговор в нужное ей русло.
- Послушайте, я звонила вам, чтобы попросить об одной услуге...
Через двадцать минут молодой человек ехал к Суворовскому училищу. Полина попросила передать какому-то Макарову Максиму из 3 взвода, чтобы он пришел к ней в больницу. Как она говорила об этом! В её глазах читалось что-то такое неповторимое... Когда она произносила имя Максим, в её голосе появлялась совершенно незнакомая интонация. Казалось, что Полина испытывает удовольствие и что-то ещё... Какую-то нежность. Как горели её глаза! Словно изумрудный огонь. А волосы... Они были такими рыжими, что тоже походили на маленькое пламя на белоснежной подушке. Красивое и необычное сочетание изумрудного и рыжего.
Роман вздохнул. Удастся ли ему когда-нибудь дотронуться до этого рыжего огня? Согреться пламенем изумрудных глаз?
А вот и Суворовское училище...
Максим сидел в казарме и старался отвлечься на Стёпку Перепечко, который рассказывал совсем несмешные анекдоты. Парень всей душой пожелал, чтобы они скорее закончились. Но анекдоты всё не заканчивались.
Послышался топот, и через несколько секунд в казарму забежал запыхавшийся Трофим.
- О, сам Александр Трофимов пожаловал в наши края! - Не удержался Макс. - Стометровку сдавал или соблазнил внучку Матвеева?
- Между прочим... меня... меня это... Василюк поймал... и... сказал... что...
- Что Матвеев не против вашей свадьбы с его внучкой. - С улыбкой продолжил Макаров. - Трофим, ты как раз вовремя. У Печки анекдоты неинтересные. Может стравишь нам парочку своих?
- Придурок. - Огрызнулся Саша. - Я тебя по всему училищу бегаю ищу. К тебе кто-то на КПП пришел.
Максим спрыгнул с тумбочки и быстро вышел из казармы. А Трофимов сел на свою кровать и стал учить физику. Тут его за плечо потрепал Степан.
- Трофим, а Трофим.
- Чего тебе, Печка? - Недовольно отозвался паренек.
- А ты это...
- Что это, Печка? Давай быстрее, не видишь, я занят! - Трофим нервно потряс тетрадью по физике.
- А ты... ну... правда соблазнил внучку Матвеева?
По казарме прошлась волна хохота. Сухомлин даже свалился с тумбочки, а Кирилл и Андрей стучали кулаками по кровати, чтобы быстрее просмеяться.
- Козлы! - Саша встал и пошел в умывальник. Там одни раковины. Никто смеяться не будет.
А Максим пришел на КПП. Он не поверил своим глазам, когда увидел Романа, сидевшего на лакированном стуле под картиной Суворова.
Парень подошел к нему.
- Ты? - Молодой человек был удивлен не меньше Максима.
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:14 | Сообщение # 11 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
№21
Макаров медленно приблизился к человеку, который сидел на лакированном стуле. Никто из них так и не понял, что же случилось. Ни Максим, ни Роман не ожидали такой скорой встречи. И это читалось у них на лицах.
- Зачем ты пришел сюда? - Суворовец холодно посмотрел на соперника.
- Значит ты тот самый Максим Макаров из третьего взвода. - Не обращая внимание на парня, проговорил Роман. Через секунду он принялся рассматривать белокурого юношу с ног до головы. - Да, хорош, хорош. Ничего не скажешь. Слушай, пионер, я что-то не понял. Ты за Полиной что ли бегаешь? - Насмешливо спросил он.
- Слушай, дядя! Здесь вопросы задаю я! И тебе повезло, что мы в Суворовском, иначе тебе пришлось бы несладко. - Прошипел Максим и схватил Романа за грудки.
- Ты полегче давай. Убери руки, сядь, успокойся. Вообще-то я пришел поговорить о Полине Сергеевне.
Лицо Макарова перекосилось. Да как этот человек имеет право так говорить о ней? Да как он произносит её имя? Небрежно, твердо... Он ведь говорит о Полине, о его Полечке!
Парень посмотрел на Романа уничтожающим взглядом, фыркнул и пошел обратно в казарму. Что бы этот человек сейчас ни сказал, он всё равно ему не поверит. Всё это будут выдумки, сказки.
- Ну не хочешь, не надо. Мне же больше достанется. - Пожал плечами молодой человек и вышел из училища.
Полина сделала большой глоток чая. Силы уже окончательно вернулись к ней, всё прекрасно. Самочувствие улучшалось, врачи были довольны. Но не всё было так хорошо. По крайней мере, так считала сама Ольховская. Прошло уже несколько дней с того времени, как она попросила Романа поговорить с Максимом. Новость о том, что Макаров отказался вообще говорить на эту тему, расстроила молодую учительницу. Почему он не хотел говорить о ней?
Может быть, он подумал, что она навсегда исчезла из его жизни? Подумал, что нужно забыть её? Нет, она была уверена, что эти догадки были неверны. Максим не такой, чтобы вот так сразу выкинуть её из головы.
Полина вспомнила, как он подкалывал её на уроках, смеялся, шутил; как они танцевали венский вальс... В тот день для них словно никого не существовало. Взгляды озорно играли друг с другом, руки осторожно соприкасались, сердца трепетали от волнения.
Правда тогда Ольховская ещё не понимала, что любит своего ученика не так, как других. Она не догадывалась, что внутри неё уже зародилось теплое светлое чувство, способное дать крылья.
Но всё-таки, почему Максим так поступил? Какие причины у него были? Что же такого произошло, что он отказался выслушать Романа?
А в это время Макаров залетел в казарму и рухнул на кровать. Воздуха снова не хватало, приступ ярости ещё крепко сжимал его сердце. Парень почувствовал у себя внутри пожар. Сотни искорок, искорок, которые воспламеняли его любовь к Полине разгорелись с новой силой. Они становились всё ярче, лучистее, и были уже не такими нежными и теплыми. Эти искорки были колкими, горячими.
А в глазах на огне ярости готовилась ненависть. В памяти стучал небрежный тон, которым Роман произносил имя Полины.
- Ты полегче давай. Убери руки, сядь, успокойся. Вообще-то я пришел поговорить о Полине Сергеевне.
- Вот упырь! - Макаров пнул тумбочку, которая издала протяжный скрип.
- Э, Макар, ты чего? - Сухой в два счета оказался около разъяренного товарища.
- Ничего.
- Точно ничего?
- Да блин, сказал же! Ни - че - го!!! И вообще, достали вы мне все! Отвалите!
Илья отпрянул от друга. Слишком уж тот был злым. Соболев и Синицын переглянулись с Сухомлиным, и все трое молча вышли из казармы.
Максим остался один на один со своими мыслями и воспоминаниями. Ярость уже отпустила, искры перестали беспорядочно кружиться, создавая бурный вихрь эмоций. Парень не мог понять одного. Ну неужели есть такие бесчувственные люди? Люди, которым не понять других людей. Вот, например, этот самый Роман. Он первый узнал о смерти Полины, но почему-то относится к этому слишком уж легкомысленно. Она не так дорога ему, как Макарову. Роман просто не может узнать всю боль, всю горечь, которую испытывает юный суворовец.
Парня это просто возмутило. Он дал себе слово, что когда-нибудь отомстит за Полину. За любовь, которая умерла.
№22
Суббота. Утро. Друзья стояли в умывальнике, заранее решая, кто куда пойдет.
- Я с Ксюхой гулять. - Синица улыбнулся и ещё раз намочил волосы.
- А я к родителям. Или с Ритой схожу погуляю. - Ответил Кирилл. Но в его голосе не было никакой уверенности, да и все уже знали, что ни с какой Ритой Соболев гулять не пойдет. Максим, сам того не желая, влюбил её в себя.
- А я просто по городу пойду погуляю. Макар, а ты куда пойдешь? - Спросил Степан.
- Никуда. - Парень отвернулся от товарищей и посмотрел в окно. Все замолчали. Было слышно, как тихо капает вода из крана.
- Ну, никуда, так никуда. - Попробовал разрядить обстановку Сухой, и Макс в глубине души был ему благодарен за это. Никаких лишних вопросов.
Полина открыла глаза, когда врач зашел и присел на стул рядом с её кроватью. На его лице была улыбка. Ольховская уже понимала, что это могло означать. Её наконец-то выписывают!
Десять минут они беседовали. Потом Полине разрешили собирать вещи и идти домой.
Молодая учительница всё ещё не могла поверить в своё счастье. Как же хорошо! Уже совсем скоро она увидит свой лучик надежды, своё сокровище...
Максим сидел в казарме, когда Василюк зашел проверить, все ли ушли. Увидев печального парня, офицер-воспитатель глубоко вздохнул. Он догадывался о причине тоски Макарова. Да и все давно догадались. Всё училище только и кипит сплетнями о том, что сын мэра влюбился в «этикетку».
Мужчина подошел к своему подопечному и положил руку ему на плечо. Тот даже не шелохнулся.
- Максим, я конечно всё понимаю, но... Ты пойми, так нельзя.
- А как можно?! - Сразу вспылил суворовец.
- Послушай, ты настолько загрузился своими проблемами, что даже в город выйти не хочешь. А твоя мама, между прочим, очень переживает за тебя. Я думаю, тебе нужно сходить к ней.
Максим молча поднялся с тумбочки и сверкнул глазами:
- Разрешите пойти в увольнение, товарищ майор!
- Разрешаю!
Парень медленно шел по улице. А может, Василюк прав? Может быть, он слишком заморочился своими проблемами? И они с мамой действительно давно не виделись. Макаров только сейчас понял, как соскучился по родным. Он ускорил шаг и свернул во двор, чтобы сэкономить время.
На лавочке сидела какая-то девушка, до боли похожая на Ольховскую. Суворовец быстро прошагал мимо неё, даже не вглядываясь в лицо. Оно было таким... Таким родным. Но это не Полечка. Не его Полина, не его ангел.
- Максим? - Слова с лавочки нежно дотронулись до слуха парня. Он остановился как вкопанный и резко обернулся. Пригляделся... Нет, не может быть. Этого просто не может быть! Полины уже нет в живых! Что она здесь делает?!
Макс приблизился к девушке, по-прежнему сидевшей на деревянной лавочке. Он просто не верил своим глазам.
- Откуда вы меня знаете? - Дрожащим голосом спросил суворовец.
Полина удивленно осмотрела его, а затем мягко улыбнулась. Она ещё не до конца понимала, что происходит. Максим ведь не мог её забыть. Она уверена в этом.
- А ты меня не узнаешь?
- А отвечать вопросом на вопрос не по этикету. - Сообщил паренек. - Меня этому научила одна очень хорошая учительница...
Ольховская улыбнулась. Максим в своём репертуаре. Но почему он так странно себя ведет? Не узнает, или притворяется?
А в это время Макаров разглядывал её. Может быть, это ему снится? Или желание на Новый год действительно сбылось? Даже если сбылось, то в это так сложно поверить... От восторга кружится голова, сердце сладко заныло, дыхание перехватило.
Серо-голубые глаза встретились с изумрудными и образовали невидимое поле, которое было видно только им обоим.
Молодая учительница продолжала сидеть на скамейке, юный суворовец продолжал стоять. В воздухе кружился запах мечты, смешанный с нотками восторга и волнами счастья. Тихий дворик стал вдруг таким оживленным, но прохожие его не видели таким зеленым и ярким, каким видели его двое влюбленных...
Вокруг высились сугробы, но для Максима и Полины в их тихом мирке уже светило теплое весеннее солнце и распускались первые подснежники...
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:17 | Сообщение # 12 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
№23
Они продолжали ловить каждую секунду счастья, стараясь удержать время около себя. Максим и Полина продолжали наслаждаться тишиной и запахом февральского снега. Но пробыть в волшебном мирке им удалось недолго: звук тишины прервал гул мотора черной машины, которая остановилась прямо возле подъезда Ольховской.
Молодая учительница вздрогнула - эта машина была до боли знакома ей. Дверца открылась, и из автомобиля вышел Яков собственной персоной.
- Полечка, я так рад, что ты жива! - Он подскочил к скамейке.
- Яша? А... Откуда ты знаешь, что я... - Она удивленно посмотрела на него, уловив в его интонации нотки фальши.
Мужчина коснулся пальцем её губ, заставив этим жестом молодую учительницу замолчать.
- Тихо, милая. - В его серых холодных глазах промелькнул недобрый огонек. Полина поняла, что он что-то замышляет. А Яша тем временем нежно коснулся её щеки и прильнул губами к Ольховской.
Максим не знал, что ему делать. Выходит, это действительно Полина. Ладно, хорошо, она чудом осталась жива, и её уже выписали. Но... Неужели они с Яковом снова вместе? Неужели она вернулась к нему? К этому человеку, который не умеет чувствовать, к человеку, у которого ледяное сердце?
Полина попыталась оттолкнуть бывшего любимого мужчину, но он сжимал её так крепко, что ничего не получалось. В этот момент молодая учительница представляла себе, что творилось за спиной Якова. Она представила себе лицо Максима. Что же теперь будет?
Яша просто следил за ней. А увидев, что и Макаров рядом, решил немного поиграть с его чувствами. Ольховская была в этом уверена. Она знала, что Максиму сейчас трудно смотреть на всё это. Ведь это жестокая игра...
Суворовец просто развернулся и медленно поплелся со двора. Он решил вернуться в училище. Сейчас ему не хотелось видеть ни маму, ни отца, которого, впрочем, никогда не бывает дома. Парень дошел до остановки и сел в автобус, даже не посмотрев на номер.
Так странно, в твоих глазах
Я увижу и радость и страх
Ты паришь высоко в мечтах,
Прячешься в сухих словах.
Ну что ты, веришь, не веришь
Думай, не думай
Не рискнешь - не проверишь
Но чувствую я, как тянет тебя в полет.
Знаю я - откроется сердце
Твоё и найдет те слова,
Что губы не знают
Пусть сердце решает.
Знаю я - откроется сердце
Твоё и уйдет навсегда
Та боль, что мешает
Пусть сердце решает...
Максим зажмурил глаза. На радио прямо знали, какую песню включить. Вот пусть сердце Полины и решает, с кем быть. С тем, кто богат, и кого она не любит, либо с тем, кто ещё совсем юный, но от чьего взгляда её дыхание учащается.
Увидев, что едет совсем не в ту сторону, парень соскочил с места и, быстро заплатив за проезд, выскочил из автобуса.
Полина наконец нашла в себе силы отстраниться от Якова. Его плечи немного тряслись от смеха.
- Слушай, а твой пионер быстро купился на такую невинную шутку. Представляешь, подумал, что ты ко мне вернулась! Ну и глупый же он. Ольховская, с кем ты связалась?
Послышался звук пощечины, и молодая учительница исчезла в подъезде. А может, не судьба им быть с Максимом вместе? Им постоянно что-то мешает. Видимо, на небесах не хотят, чтобы эта пара была счастливой. Может тогда и не стоит стараться раздувать искринку в огонь?
Уже через несколько ступенек Полина остановилась. Нет, уже поздно. Искринка давно пылает пламенем любви. С этим уже ничего нельзя поделать.
В голове царил жуткий хаос. Мысли беспорядочно кружились, сталкиваясь друг с другом. Найдет ли она силы, чтобы дальше бороться за свою хрупкую любовь? Хватит ли у неё терпения, чтобы преодолеть все трудные препятствия?
Ольховская прошла в квартиру, поставила вещи и присела на деревянный стул рядом с дверью. В её сердце шла борьба двух чувств: любви и страха...
№24
14 февраля, Суворовское Военное училище, казарма третьего взвода.
Максим сидел на кровати и собирался с силами сделать последний шаг, чтобы удержать Полину, чтобы победить битву за их любовь. Александру Михайловичу он уже позвонил, цветы будут доставлены с минуты на минуту. Но этого недостаточно. Парень вздохнул. Дорогие подарки Полина принимать не станет, тогда, может пригласить её в кафе? Нет, слишком банально, по-детски.
Тут в поле зрения суворовца появился Трофимов, от которого пахло французским одеколоном. «Мух легче ловить на мед, чем на уксус» - говорил Саша, в очередной раз отправляясь в город на «охоту»
Но Макарова заинтересовал не запах, от которого все девчонки сходили с ума. Он немного приулыбнулся.
- Трофимушка, иди сюда, родненький.
Друг осторожно приблизился к нему. Такой слащавый тон ему не нравился.
- Слушай, Трофим, дело есть. Сядь, сейчас всё объясню.
- Да знаю я, что у тебя за дело. Никаких стихов. - Саша отвернулся и надул губы.
- Блин, тебе сложно что ли пару строчек накатать?! - Возмутился товарищ.
- Муха села на варенье - вот тебе стихотворенье! Всё, Макар! Отвянь. У меня и так дел по горло. Не до стихов.
- Ну и дурак. - Макс обиженно посмотрел на него. - Ну погоди, придёт война, попросишь хлеба!
Через несколько минут парня вызвали на КПП. Макаров увидел помощника мэра и букет прекраснейших роз. Серо-голубые глаза загорелись. Это именно то, что надо. Но всё равно, чего-то не хватает...
А Полина сидела в своём кабинете. Она наконец-то вышла на работу. Уроков в третьем взводе пока не было. Но Ольховская с нетерпением ждала их. Она вертела в руках очередной листочек со стихотворением, перечитывала строчки по несколько раз. Улыбка озарила её лицо.
Молодая учительница представила себе реакцию Максима, когда она прочитает это стихотворение. Оно такое красивое! И Полина ещё раз прочла его вслух:
Не надо говорить мне ничего,
Достаточно того, что рядом ты.
Ты знаешь, для меня важней всего,
Чтоб наши все исполнились мечты.
Мы очень странно встретились с тобой,
Когда совсем того я не хотела.
Но, видно, так устроен шар земной,
Что встретившись, любовью заболела.
Теперь на сердце мне покоя нет,
Оно огнем любви вдруг загорелось.
Ты знаешь, какой я дам тебе ответ,
Скажу одно, что я с тобой согрелась.
Живу теперь, лишь об одном мечтая,
Чтоб быть с тобою вместе навсегда,
Чтоб никакая нас разлука злая
С тобой не разлучила никогда.
Максим робко заглянул в учительскую. За столом сидела одна Полина. Его Полина, его прекрасный ангел. Парень мигом забыл, что хотел сказать. Отступать было поздно, и он зашел.
- Максим? - Она встретила его мягкой улыбкой. Страх почти прошел, едва её зеленые глаза соприкоснулись с теплым, наполненным любовью взглядом суворовца. Но для Ольховской это был непросто суворовец. Макаров значил для неё гораздо больше, чем можно было себе представить.
- Полина... Это тебе. - Парень медленно приблизился к столу и положил перед любимой букет красных роз. От них исходил тонкий аромат свежести, нежный шлейф серьезных чувств...
Они снова смотрели друг другу в глаза. Вновь наслаждались каждой секундочкой, что испарялась в воздухе; наслаждались тишиной, что накрыла их своим куполом, как бы ограждая от реального мира.
Скрипнула дверь. Момент вновь был потерян. Ольховская больше не задумывалась. Она быстро вложила в руку Максима листок со стихотворением и взяла букет.
В учительскую зашла БМП. На её лице было явное разочарование. Заметив в руках Полины розы, Белова отложила контрольные тетради в сторону.
- Какие красивые цветы! Кто вам их подарил?
- Очевидно, тайный поклонник. - С улыбкой ответила молодая учительница.
- Уж не Макаров ли?
- Какой Макаров?
- Ну вот этот... - Эмма Владимировна повернулась ко входу, где секундой раньше стоял Максим. Она потерла виски. - Странно. Мне показалось, что здесь стоял Макаров.
- Да нет, это был не Макаров. Это Антонов заходил за мелом. - Сказала Полина, сдерживая смех. Она опустила взгляд на розы, которые всё ещё были в её руках. В каждом лепестке была вся нежность, все тепло, вся любовь, которую Максим испытывал к ней. Она чувствовала это всем сердцем и была счастлива.
№25
Июнь. Кафе «Альянс».
Молодая учительница присела за круглый прозрачный столик, стараясь восстановить дыхание. Парень, сидевший напротив, улыбнулся.
- Ты опоздала. - Быстрый взгляд на часы.
- Извини, пожалуйста. С меня пирожное. - Улыбка в ответ.
Они посмотрели друг другу в глаза, полностью окунувшись в невидимое другим поле.
Их руки осторожно соприкоснулись. Приятное покалывающее тепло окутывало влюбленных.
Максим смотрел в изумрудные глаза и не мог отвести взгляда. Сколько раз он мечтал об этом? Сколько рад представлял в мыслях эти моменты... И вот теперь, когда всё позади, когда все трудности пережиты, они вместе. Может ли такое быть? И да, и нет. Жизнь, похожая на сказку.
Во всякой сказке есть положительные и отрицательные герои, которые влияют на развитие событий. И в их маленькой «сказке» тоже такое было. И они пережили это, повернули свой сюжет так, чтобы быть счастливыми.
- Максим, скажи...
- Поль, я уже сто раз говорил. Но если ты хочешь видеть меня в роли попугая... - Парень знал, о чем она хотела спросить его. Не жалеет ли он о том, что предложил ей встречаться. Ведь было очень много барьеров, препятствий. Казалось, сама судьба не хотела сводить их. Но Максим и Полина из последних сил бились за своё счастье. И они выиграли.
Ольховская улыбнулась. Она впервые не знала, что сказать. На сердце было так радостно, что хотелось громко засмеяться. Но приходилось сдерживаться. И эти маленькие смешинки разлетелись внутри Полины.
Макаров снова посмотрел в зеленые глаза и тоже улыбнулся.
- У тебя глаза смеются. - Отметил он.
Она больше не могла держать в себе всё счастье, весь восторг. Ей захотелось поделиться своими чувствами со всеми. Пусть все будут счастливы.
Звонкий смех мягкими волнами поплыл по кафе, заставляя посетителей улыбаться.
Вечером пара просто бродила по городу, любуясь сотнями маленьких окошечек в черных домах. Луна грела их своим мягким светом, как бы оберегая от остальных. Свежий ночной ветерок нежно игрался с рыжими, словно огонь, волосами Полины. А Максим не сводил глаз с любимой, всё ещё не веря в своё счастье. Они так много пережили, так много прошли. Но это только укрепило их чувства.
Парень остановился.
- Максим, в чем дело? - Полина вопросительно посмотрела на него.
- Понимаешь, Поль... Я хочу тебе кое-что сказать. Не перебивай, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты услышала это именно от меня, чтобы потом не так сильно переживать по этому поводу. - Лицо его не предвещало ничего хорошего.
Сердце Ольховской замерло и приготовилось падать вниз и рассыпаться вдребезги. Но она нашла в себе силы спросить:
- Что же ты хочешь мне сказать?
- Поль... Деда Мороза не существует. - Ухмыльнувшись, ответил Макаров.
- Максим! Зачем ты меня пугаешь? - Засмеялась Полина и потрепала светлые волосы парня. А он в свою очередь заливисто захохотал.
Они ещё долго гуляли, восхищаясь красотой звезд на темном небе. Раньше они смотрели на белые точки, когда ещё были одинокими, когда каждый думал друг о друге, но не решался высказаться вслух. А теперь они вместе смотрят на эти мерцающие огоньки. Это так прекрасно! Никакое волшебство не сравнится с тем, что сейчас чувствовали Максим и Полина.
Им больше ничего не мешает. Они счастливы, и больше ничего не нужно. Они так долго ждали, так долго бились... И теперь наслаждаются победой. Она такая нежная, сладкая, приятная.
На круглом циферблате часов Макарова маленькая стрелка показывала 11 часов вечера. Но никто не собирался расходиться. Полина не хотела покидать самого любимого человека на свете. Им ведь так хорошо вдвоем! И ей от этого так светло и радостно на душе!
Вот они идут по сонной Твери и держатся за руки. Максим уверенно ведет Ольховскую за собой. А она чувствует, каким сильным он сейчас себя ощущает. Он бережет её, любит больше жизни и никогда никому не отдаст.
Парень остановился вновь. Но на этот раз он уже не хотел шуток. Его руки осторожно притянули к себе Полину, а глаза устремились на её лицо.
Молодая учительница вздрогнула. Ей было так тепло, так чудесно.
Он хочет меня поцеловать, - пронеслось в мыслях Ольховской, - и я не собираюсь его останавливать.
- Поль, я люблю тебя. - Тихо произнес парень. - Любил, люблю и всегда буду любить. Только ты пообещай, что всегда будешь доверять мне, хорошо?
- Обещаю. - Так же тихо ответила Полина.
И тут Максим поцеловал её. Это был просто волшебный момент! Любовь сделала своё дело. Ольховской показалось, что у неё за спиной выросли крылья. Она никогда ещё не была так счастлива, как сейчас.
А парень не отпускал её. Он наконец-то дотронулся до её огненно-рыжих волос, наконец-то утонул в глазах, что горели изумрудным пламенем.
Они ещё долго стояли под луной, наслаждаясь своим тихим мирком, где их никто не потревожит. И каждый думал о том, как прекрасна любовь...
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:20 | Сообщение # 13 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
Уйти нельзя остаться
автор: MAXIM
* * *
… Полуденное солнце заливало широкие окна офисного здания, расположенного в самом центре Праги, на Вацлавской площади, вблизи от культурно-исторического центра чешской столицы. Солнце настойчиво проникало сквозь створки жалюзи, расплескиваясь по поверхностям кабинета, ложась на окружающие поверхности, оставляя на них веселые блики, нагревая кабинет. Оно словно пыталось подарить малую толику настоящего ощущения жизни столам из темного дерева, солидным кожаным креслам, современной офисной технике, которой вдоволь было в кабинете, и самому обитателю всего этого - серьезному молодому человеку в белой рубашке с благородного темно-синего цвета галстуком, сосредоточенно перебирающему бумаги, хаотично расположенные на столе. На палящее за окном майское солнце молодой человек не обращал ровным счетом никакого внимания. Так же, как старался не замечать бушующую за окном весну, с ее уже распустившимися нежными первыми зелеными листками, с отражающимися в оставшихся после освежающего ночного дождя лужах белыми облаками и пронзительным, какое только и бывает в это время года, серо-голубым небом. Молодой человек вообще не любил май. Никому и никогда не объяснял почему, но не любил. Поэтому и старался не замечать, полностью погрузившись в работу, которой, благо, в его жизни в последние годы было с избытком.
Отвлекшись от изучения документов, он нажал на кнопку громкой связи и проговорил в динамик:
- Света, там должен придти факс, насчет завтрашней встречи с «Холдинг-Инвестом». Подготовь все документы, и еще раз дозвонись до них, уточни все детали встречи.
- Хорошо, Максим Петрович.
Максим Макаров отключил связь. Завтрашняя встреча с представителями «Холдинг – Инвест Компани» была для него важна, к ней он готовился в течение нескольких месяцев. Эта встреча означала для него и компании новые вершины. И Максим Петрович знал, что, достигнув и покорив эти вершины, он снова взглянет за линию горизонта и, увидев открывающиеся там перспективы, ринется покорять и их. В свои двадцать пять он был на удивление успешен. Всегда собран, подтянут, уверен в себе, он не оставлял шанса более слабым соперникам в бизнесе. Финансистом он был талантливым, равно как и организатором. Достижение очередного результата воспринимал, словно решение какой-то сложной задачки, так же, как в детстве, когда ему нравилось играть в головоломки и находить непростую разгадку наикратчайшим путем.
И был у Максима Макарова еще один небольшой секрет успеха, который позволял ему делать все то, что он делал. Макаров умел и любил рисковать. Переживание риска давало ему ненадолго ощущение самой жизни, ощущение полета, свободы. Максим мог позволить себе не бояться рисковать. И только он один знал, почему он себе это позволял. « Ты, Макс, разрешаешь себе рисковать потому, что тебе рисковать – нечем. И терять нечего», - грустно признавался себе иногда Макаров. Потом встряхивался, и, отогнав подобные мысли, снова принимался за обдумывание очередной финансовой стратегии и тактики.
… Проведя еще какое-то время за изучением состояния дел и документов, Максим решил сделать небольшой перерыв, и, встав из-за стола, подошел к окну. Вид из окна открывался бесподобный. Залитые ярким светом взмывающие ввысь, прямо в небо, многочисленные шпили старинных и не очень зданий, выглядывающие из гущи зеленой листвы черепичные крыши домов, вымощенные булыжником извилистые улочки, – все это словно было создано единым целым, гармоничным, совершенным в своей простоте. В Прагу Макс впервые попал четыре года назад, учась на предпоследнем курсе университета. Совместно с получением образования, он уже какое-то время занимался делами в одной из компаний, созданной под руководством отца. Петр Иванович начинания сына только приветствовал, радовался им и втайне гордился младшим Макаровым. Он видел хватку Максима, его стремление идти вперед, несмотря ни на какие препятствия, его потрясающую работоспособность, его во многом нестандартные подходы к решению задач. И поэтому старался, как мог, помочь Максу поскорее влиться в этот непростой мир бизнеса. В одну из деловых поездок, Макс поехал с отцом именно в Прагу. Попав сюда однажды, он влюбился в этот город навсегда.
«Такая, видимо, природная особенность – влюбляться навсегда», - шутил сам с собой Макаров. Великолепие окружающего поразило его воображение. Смесь различных архитектурных стилей – романского, готического, барокко, стиля эпохи Возрождения и даже современного модернизма – производил потрясающее впечатление. По ним можно было проследить всю историю развития этого необычного города. В перерывах между деловыми встречами, в которых Макаров сопровождал отца, он бродил по Праге, задрав голову, осматривал бесконечные башни замков, ратуши, многочисленные циферблаты на них, изучал узкие улочки. По возвращении домой, ощущение этой сказки так и осталось жить в душе Макса. Ощущение это он ценил, ведь за продолжительное время оно было единственным, способным вернуть его в то состояние полудетского восторга, в которое, как думал сам Макаров, ничто уже его вернуть не сможет. И поэтому, по окончании университета, с согласия отца, Максим перевел часть бизнеса именно в Прагу, открыв филиал московской компании. Работал он много, наездами, когда того требовали дела, жил в Москве, но при любой возможности гулял по любимым местам Праги. Он узнал ее самые потайные места, недоступные обычным туристам, он полюбил Староместскую площадь, с ее ратушей, собор святого Витта, своего рода «пражский Нотр-Дамм». Полюбил Влатву, с перекинутыми через нее многочисленными мостами. Однажды, гуляя по Староместской площади, Макс открыл для себя «сердце Европы», такую бронзовую, расположенную на самой площади фигуру - нашлепку, через которую проходила медная насечка. Оказалось, что она, эта насечка, обозначает пролегающий через Чехию меридиан. Узнал Макс и то, что если пройти вдоль этой насечки к самому «сердцу Европы» и загадать желание, то оно непременно сбудется. И только когда уже прошел по меридиану понял Макаров, что весь этот свой путь думал о Полине. О Полине, которую всеми силами старался забыть. И не стал ничего загадывать. «Зачем же портить статистику исполнения желаний?» - мрачно усмехнулся сам себе. О Полине он думал часто. Гнал эти мысли и снова вспоминал ее. Когда гулял по городу, думал, что, наверное, ей бы здесь понравилось. Представлял, как она рассматривала бы башенки, шпили, как пыталась бы определить стиль построек, как рассматривала бы скульптуры и собирала легенды, связанные с ними, как загадывала бы желания. Как изучала бы резные фасады зданий, выглядывающие из-за крон деревьев. Как прогуливалась бы по набережной, вымощенной разного цвета камнем, сложенным в изящный рисунок, опершись на витиеватую чугунную ограду, любовалась бы пришвартованными к причалу катерами, а ветер трепал бы ее рыжие волосы. Как была бы очарована красотой Карлова моста. На этот мост Максим приходил исключительно по вечерам. Когда исчезала многоликая, шумящая днем толпа туристов, фонари освещали мост, отражаясь в воде, и окутывал реку туман. Когда Макс становился частью этого города, этого волшебства. Он вообще любил вечерний город больше. Ему нравилось наблюдать, как освещал закат крыши домов, и садилось за горизонт огромное красное Солнце, как начинали загораться на улицах огни, а на соборах - подсветка. В это время город словно жил своей, особенной жизнью. Жизнью, в которой, именно в такие моменты, Максу становилось спокойно.
… Максим отвлекся от раздумий, отошел от окна. «Надо работать, Макаров, хватит размышлений и воспоминаний. Хватит думать, «что, если бы…». Хватит. История не знает сослагательных наклонений». Он уселся снова в кресло за столом, и собрался заняться документами. Раздавшийся звонок мобильного телефона не дал ему это сделать. Телефонов у Максима было два. Один – для делового общения, номер которого был указан на всех визитках Макарова, который знали коллеги и деловые партнеры. И второй – только для ограниченного круга близких людей. Для людей, на звонок которых Максим был готов ответить круглосуточно. Это были, конечно, родители, близкие, оставшиеся еще со времен суворовского училища, друзья и еще один человек, человек, которому когда-то Макс пообещал, что никогда не поменяет номер мобильного. И сейчас раздавшаяся трель сотового означала, что кому-то из близких Максим понадобился. Макаров потянулся и достал из кармана висящего на вешалке пиджака трубку, взглянул на дисплей, номера он не знал. Он нажал на кнопку ответа и приготовился услышать знакомый голос кого-то из друзей.
- Да, я слушаю…
Эффект разорвавшейся бомбы произвел бы на Макса несравнимо меньшее впечатление, чем то, что он услышал из трубки:
- Максим… Здравствуй… Это Полина… Ольховская. Мне нужна твоя помощь…Если ты сможешь… встретиться…
Макс приходил в себя короткое мгновение. Мгновение, которое и ему самому, и собеседнику показалось вечностью.
- Ты… в Москве? – помедлив, произнес он.
- Да…
- Завтра в двенадцать в кафе «Прибой». Хорошо? – отрывисто добавил Макаров и уточнил местоположение кафе.
- Спасибо…
- До завтра. Я буду. – Макарову хотелось сейчас свернуть разговор.
- До завтра, – на том конце трубки раздались гудки.
Макаров положил мобильный на стол, откинулся на мягко принявшую его спинку кожаного кресла, на секунду закрыл глаза.
Ну вот оно и случилось… То, чего ждал долгие восемь лет. То, во что совсем уже не верил и чего так хотел. Она ему позвонила. Полина ему позвонила. Как обещала. И он, как обещал, сделает все, что ей необходимо…
Обрывки мыслей и воспоминаний проносились в голове, сменяя друг друга.
Ладно, обдумаем все произошедшее потом, и оценим все потом, решил Макаров. Завтра он должен быть в Москве.
Он нажал знакомую кнопку громкой связи и глухо проговорил:
- Света, ты еще не дозвонилась в «Холдинг-Инвест»?
- Максим Петрович, все детали я уточнила, факс получен, сейчас я как раз принести все собиралась.
Макаров не стал дослушивать до конца, перебил тоном, не терпящим возражений:
- Отменяй все на завтра. Он не видел, как у сидящей в приемной за столом Светы округлились глаза.
- Но… Максим Петрович, как же… они же…мы же столько времени… – сбивчиво забормотала она.
- Я сказал – отменяй, – жестко произнес Макс. Что она там себе позволяет? Знает он, Макаров, что несколько месяцев готовились. Что поставит он под удар дорогой контракт. Ну что, этот «Холдинг-Инвест» в его жизни – последний?
- Света, закажи мне билет на ближайший рейс до Москвы. Любым классом, главное, на ближайший, понятно?
- Да, поняла, - растерянно проговорила Светлана. С шефом сегодня творилось что-то странное. Последнее указание Макарова совсем дезориентировало девушку:
- Свет, … И кофе принеси… С коньяком, – как-то жалобно попросил Макс. Отключившись, он по привычке запустил пальцы в светлые пряди волос и выдохнул скопившееся напряжение.
… Кофе Света принесла. И коньяку в бокале тоже. Шеф сидел в кабинете какой-то очень странный, по крайней мере, за все три неполных года знакомства и совместной работы с Макаровым, таким она его не видела. Какой-то отрешенный, и зеленые глаза отдавали холодом и еще чем-то непонятным…тоской, что-ли. Осторожно поставила все это на стол, Максим Петрович только кивнул, и вышла за дверь.
Надо сказать, что в свое время Макаров на секретаршу Светлану произвел неизгладимое впечатление. Молодой, обаятельный, уверенный в себе, неженат (!!!) – все это не могла пропустить мимо себя Света.
- Девочки, он такой!!! – восхищалась в разговоре с подругами девушка. Далее, соответственно, последовал рассказ, о том, какой. «Тебе и карты в руки!» - благословили ее те. Обсудив с подругами всю тактику и стратегию будущих наступательных действий, Светлана начала действовать. В ход пошли обычные женские уловки, флирт, игра. Девушкой Света была далеко неглупой, поэтому готовилась основательно. На все это Макаров непринужденно отвечал, но сам никаких шагов к сближению не делал. Все случилось после корпоративной вечеринки, когда расслабившегося Макса Света затащила к себе домой. Наутро тот проснулся, разобрался в сути происходящего, мягко объяснил девушке, что она «достойна большего», и они поняли друг друга. Больше никаких действий в отношении босса Светочка не предпринимала. На удивленные вопросы подруг она объяснила: «Знаете, девочки, холодный он какой-то. Внутри как замороженный. Как Кай, которому Снежная Королева вставила вместо сердца кусок льда. А я на подвиги Герды пока не готова, увы». Поэтому, увидев сегодня плеснувшуюся через край в глазах Максима растерянность, Светлана предположила, что, похоже, Снежная Королева в жизни начальника объявилась собственной персоной.
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:22 | Сообщение # 14 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
… Полина медленно положила телефонную трубку. Господи, как же сложно ей было решиться на этот поступок, на этот звонок. Звонок, который, как она думала, она не сделает никогда… Звонок человеку, который навсегда, казалось, исчез из ее жизни. По крайней мере, Полина сделала все, чтобы он исчез…
Максим… Имя, которое не отпускало ее все эти годы. Годы, которые она так старательно выживала. Заново училась дышать, училась ощущать что-либо, помимо боли и пустоты, которая поселилась, в душе, училась контролировать стук сердца, училась улыбаться, училась спокойно спать по ночам, училась не видеть душераздирающих снов, в которых она, сквозь застилающие глаза слезы, окликала по имени уходящего вдаль по весенним улицам светловолосого суворовца. Училась забывать искрящиеся нежностью, светом родные фисташковые глаза, полные надежды, боли и… чего в них только не было. Училась забывать мечты. Училась не верить в любовь. Хотела не верить – и, все равно, бесконечно верила в нее. Она верила в нее и понимала, что эта мучительная любовь, когда-то неожиданно и стремительно ворвавшаяся в ее жизнь, словно нарочно созданная кем-то по всем законам мелодраматического жанра, неподвластна времени. Она остается жить в ней, тлеет внутри, словно отголоски костра, до поры, до времени, спрятанные под листьями, но при малейшем порыве ветра пламя снова вспыхнет, сметая на своем пути все, оставляя только пепел…
В последний раз Максима она видела очень-очень давно… Целых восемь лет назад. Прошла вечность. Вечность без него, вечность, наполненная любовью к нему. Любовью, которая никогда не будет высказанной, о которой он никогда не узнает. Любовью, которая не имела права на жизнь. Не имела - и упрямо продолжала жить в Полинином сердце.
В последний раз Полина видела Макарова тогда, в том кафе, куда пригласила его на «последний разговор». Разговор, которому, действительно, суждено было стать последним. Разговор, заставивший Полину, наконец-то, признать давно очевидную истину, от которой она всеми силами пыталась раз за разом убежать.
«Ты мне не безразличен!». Он, Макс, был ей не безразличен. Нет, не так. Она не знала, как называлось это чувство. Чувство, заставлявшее дрожать мелкой дрожью раз за разом ее руки при встрече с ним. Чувство, разливающееся теплом где-то под ложечкой, при взгляде на него, заставляющее мучительно краснеть, терять слова и отводить глаза. Чувство постоянного желания быть с ним рядом. Чувство, которое она осознала в полной мере, только тогда, когда произнесла четыре, казалось бы, обычных слова: «ты мне не безразличен»…
Осознала – и испугалась. Испугалась своих ощущений, испугалась его, вспыхнувших потерянной надеждой глаз, испугалась своей ответственности перед ним. Ответственности за то, что позволила ему полюбить себя. Точнее, думать, что полюбил. Разве настоящая любовь бывает в шестнадцать лет? Испугалась осуждения со стороны окружающих, испугалась испортить ему жизнь. И выбежала из кафе. Уйти, уйти…. Подальше от всего этого.
- Полина! Подожди! Подожди ты! – неслось в спину. Макс догнал ее, схватил за руку, вцепился крепко-крепко, боялся отпустить.
- Что ты сейчас сказала? Что ты сейчас сказала? Скажи мне! – он так хотел услышать снова, убедиться, что ему не показалось, что он не бредит. Хотел поверить, что это может быть правдой.
- Максим, мне надо ехать, – все, что угодно, чтобы отвлечь его внимание, чтобы только скрыться поскорее от этого дурманящего рассудок мальчика. Чтобы не сдаться на милость победителя. Сильные руки встряхивали ее плечи, словно перетасовывая ее всю, отбрасывая, как ненужный хлам страхи, предрассудки, лишая контроля:
- Максим, я сказала то, что чувствую!
- Это правда, или опять… очередной приступ жалости?!
- Максим, это правда, - с отчаянием выдохнула Полина.
- Ну и что, ты возьмешь и просто так уедешь? И на этом все? – Макаров искренне не понимал, что же может теперь помешать ей остаться.
- А что, есть какие-то варианты?
Ха! Пусть он ей обрисует эти варианты. Встречаться тайком – это варианты? И бояться, чтобы никто нигде не увидел и «ничего такого» не подумал – это варианты? Или прийти к маме с папой и сказать, мол, мы любим друг друга, – это варианты? Или выслушивать пересуды и ловить косые взгляды за спиной - «сожительствует», «совратила» - может, это варианты? Дать опошлить то огромное чувство, что не помещается в груди, что так неистово рвется наружу уже столько времени? И это варианты? А когда они устанут от этого всего, от этой конспирации, от этого тотального непонимания и осуждения и решат все-таки расстаться – оставить друг друга с разбитым сердцем и исковерканной жизнью – это тоже варианты? Нет, не варианты. И тут же, словно споря со всем потоком внутренних колебаний Полины, Максим пустил в ход последний имеющийся аргумент:
- Да варианты есть всегда!
Всегда, мой нежный. Всегда, только не в нашем случае. И, взглянув в макаровские бездонные глаза, напряженно ждущие ответа, ее решения, она призвала на помощь всю свою волю, в который раз повторила себе все так тщательно выстроенные аргументы и одним коротким предложением, в которое поместилась вся боль, отчаяние, безнадежность, сожгла себе мосты к отступлению:
- Да, только не в нашем случае! И возненавидела себя за потухшего вмиг Максима, будто наткнувшегося на невидимую преграду. Словно повернули выключатель. И свет погас…
Макс неловко, словно двигаться было тяжело, поднял Полинины вещи, вручил ей их, подошел близко-близко, заглянул ей в последний раз в самую глубину души и негромко произнес:
- Всего тебе хорошего… Бери вещи, уезжай… Пообещай мне только, что если тебе нужна будет помощь, - любая, - ты мне позвонишь. Номер телефона я не поменяю. Пообещай, и я уйду. И никогда больше не появлюсь в твоей жизни, если ты этого не захочешь… Пообещай, – настойчиво и тихо попросил он. И Полина, не в состоянии сказать ни слова от подступающих к горлу слез, только молча кивнула.
- Удачи тебе… Всех благ. Честь имею! И, бросив на нее последний взгляд, он развернулся и зашагал по улице. Не оглядываясь, не замедляя шаг, не надеясь, что сможет вернуться.
Сжав в руках вещи, кусая губы, Полина стояла посреди улицы. Как она хотела окликнуть его! Удержать. Сколько сил ей стоило не выкрикнуть его имя: «Максим!».
Нет, нет! Нельзя! Нельзя ей его удержать. Что у них может получиться? Он просто еще слишком молод, он думает, что любовь бывает в жизни только одна – раз и навсегда. Он думает, что больше никогда не будет любить так. А жизнь – она длинная, она все расставит по местам. И когда однажды эта, ослепляющая его сейчас, вспышка погаснет, когда он поймет, что она, Полина, совсем не та, которую он по какой-то непонятной причине вознес на вершину пьедестала, - что тогда? Зачем ему эта боль разочарования? Зачем эта боль ей? Нет, лучше сейчас остановиться.
Все эти мысли вихрем проносились в голове Ольховской, когда она смотрела вслед уходящему Максиму. Он сильный, он смог ни разу не оглянуться. Только спину держал ровно, напряженно, и кулаки сжимал до боли.
«Что ты сделал ради своей любви? - Я от нее отказался…», - всплыла в сознании Полины фраза из известного фильма.
И я отказалась, подумалось Полине. Все. Уйти, уехать. Из этого города, из жизни самого дорогого человека. Ей нельзя остаться…
Она уехала. Сковала свое сердце семью стальными обручами, чтобы не стучало так неистово, чтобы не рвалась наружу вся живущая в нем тоска, чтобы не выпрыгивало из груди при воспоминаниях о любимом солнечном мальчике.
Два Солнца стынут, –
О, Господи, пощади!
Одно - на небе,
Другое – в моей груди.
Как эти Солнца, –
Прощу ли себе сама? –
Как эти Солнца
Сводили меня с ума!
И оба стынут,
И больно от их лучей.
И то остынет первым,
Что горячей…
Сковала сердце - и стала учиться жить заново. Вернулась к преподавательской деятельности, нашла неплохое место в одной из гимназий. Снова изучала культуру различных стран и эпох, вдалбливала основы этики и прочих высших материй в головы ученикам. Работа приносила ей удовольствие. А главное, – оставляла мало свободного времени.
Со временем, Полина освоилась в Москве, у нее появился свой небольшой круг знакомых. Какое-то время спустя, девушка уговорила переехать поближе к ней в Москву и маму. После того, как несколько лет назад не стало бабушки, мама оставалась единственным родным у Полины человеком. Мама с бабушкой и вырастили Полину. Отца она практически не помнила. Помнила только, что когда была совсем маленькой, тот носил ее на руках, подкидывая вверх и смеясь, большой, сильный, радостный. И было у отца в руках Полине очень хорошо. И мама тоже радовалась тогда. А потом папа куда-то уехал. Мама так и сказала – уехал. И глаза у нее были очень-очень грустные. Это Полина запомнила. Уже потом, когда она стала старше, она поняла, что папа просто ушел от них. Причин она никогда не знала, мама не рассказывала. Она вообще об отце старалась не говорить, только наткнувшись на его фотографию, слишком поспешно и бережно убирала ее куда-то подальше. А замуж мама так и не вышла. «Слишком папу любила», - обронила однажды бабушка.
- А папа? – уточнила девушка, - папа маму любил?
- И папа любил… когда-то, - услышала она в ответ, и бабушка перевела разговор на другую тему.
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:26 | Сообщение # 15 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
В Москве теперь жила и самая близкая подруга Полины – Маринка, жена того самого Саши, которого когда-то в порыве отчаяния попросила Ольховская сыграть роль ее «будущего мужа». Историю с Максимом Маринка в общих чертах знала. Знала о том, что не давал Полине проходу в училище влюбленный мальчишка, что явился он причиной несостоявшейся ее свадьбы с Яшей. О том, что, встретив через год Максима снова в Твери, не смогла устоять перед ним подруга и дала парню надежду. А потом испугалась и, решив проблему радикально, снова сбежала в Москву. Знала и о том, что все те долгие три года любил ее Макаров и добивался до последнего. С Маринкой, с единственной могла быть откровенной Полина, но даже ей не рассказывала, что никак не может зарубцеваться шрам на ее сердце, что по-прежнему часто стоит перед глазами, как наваждение, светловолосый суворовец…
Мужчины, конечно, в жизни Ольховской были. Не сказать, чтобы много, но порой романы у нее случались. Несколько раз ей предлагали выйти замуж, создать семью, но на это Полина не шла. Нет, она знала, что смогла бы стать им хорошей женой. Но никого из них, своих ухажеров, она не решилась впустить в душу, ни о ком из них ей не хотелось заботиться, ждать по вечерам, ни на кого не откликалось трепетом сердце. И, устав через какое-то время от попыток сломать стену, выстроенную Полиной, они уходили. Каждого из них невольно сравнивала она с Максимом. И каждый раз, странным образом, он в этом сравнении выигрывал.
- Ольховская, ну вот почему у тебя всегда так? – спросила как-то сидя с подругой за чашкой чая Маринка.
– Ну вот почему ты не можешь любить тех мужчин, с которыми ты спишь? – в своей обычной цинично-ироничной манере допытывалась она.
Полина взглянула на нее в упор и тут же, отведя взгляд в сторону, вполголоса произнесла:
- Наверное, потому, что не могу спать с тем, кого люблю!
Маринка, не вполне еще ее понимая, полувопросительно смотрела на подругу.
- Да кто из нас знает вообще, что такое любовь? – Полина взглянула на Маринку так, словно надеялась, что именно она поможет ей найти ответ на этот вопрос. Вопрос, на который волнует человечество из поколения в поколение.
– Что такое любовь? Родство душ? Взаимопонимание? Влечение? Готовность все бросить и никогда не расставаться с человеком? Волна страсти, сбивающая с ног? Мысли о том, кого любишь каждую минуту? Когда скучаешь по нему, едва только он вышел за дверь, и готова броситься вдогонку? Это любовь? Или может, привязанность, забота, возможность отдаться человеку, нет, не в постели. Отдать ему все мечты, желания, надежды, раствориться в нем, чтобы обрести себя в новом качестве. Но тогда значит, что любви так мало! Марин, ведь таких сбывшихся случаев – на раз-два! Или это не любовь? А просто наваждение, сумасшествие? Может, любовь спокойная, тихая, она не вспыхивает огнем, она горит пламенем свечи, согревая, а не испепеляя? Может, это любовь? И тогда – тысячи семейных пар, которые просто живут, ходят на работу, воспитывают день за днем детей, спят спокойно в одной постели, тогда, именно у них любовь? Но почему тогда и у них бывают моменты отчаяния, когда хочется, чтобы внутри вспыхнуло такое опасное и в то же время притягательное пламя? И кто может решать, любовь у человека, или нет? Кому мы должны отчитываться в своих чувствах? Любить ведь можно по - разному. Можно любить нежно, а можно - страстно, можно сгорать от любви, а можно – тихо таять. Можно любить беззаветно, бескорыстно, даже будучи вдалеке от любимого, а можно любить, боясь потерять, привязав человека, ограничив его, сковав своею любовью…. Можно радоваться ответному чувству, а можно любить безответно, и быть счастливым от этой любви…
Полина говорила проникновенно, словно выплескивая все то, что зрело в ней долгое время. Лицо Маринки, выражение на котором менялось в течение всего монолога подруги, сейчас выражало только растерянность. Вся ее ирония враз слетела. Она и не подозревала, что у Польки, такой знакомой с детства Польки, с которой они играли в одной песочнице и в школе бегали на свидания, бушует внутри такой вулкан страстей.
- Полин, а … сильно он тебя зацепил… мальчик этот. Ты же его любишь, да, Поль? - пытаясь поймать взгляд Ольховской, проговорила Маринка. Но времени же столько прошло... Маринка не знала, что сейчас еще сказать, она и не думала, что нечаянные ее слова всколыхнут душу Полины.
- Да, Марин, люблю. Не думала, что буду так любить, а оказывается, люблю. Понимаешь, он, вроде, обычный парень, мальчишка тогда еще, каких много, - Ольховская вскинула на подругу глаза и продолжала:
- Но я его знаю другим. Таким, каким мало кто знает. Я его знаю веселым, когда он рассыпает вокруг себя теплые ироничные искорки, и в них хочется согреться. Знаю его доверчивым, когда он словно дарит мне свое самое сокровенное, знаю его надежным, когда он уверенность вселяет в каждого, кто находится рядом. Я знаю его тонко чувствующим малейшие нюансы. Понимаешь, Марин, вот каждый из тех мужчин, что были со мной, - они дарили мне себя. А Максим, он сумел подарить мне меня. Такую, которую я сама себя так пугалась, и быть которой так страстно желала. Он готов был примчаться откуда угодно, только чтобы узнать о чем я думаю… и о чем молчу. Он никогда не боялся открыться. Он вообще ничего не боялся.
- Поль, но тогда почему ты… не дала ему шанс?
- Просто …слишком много обстоятельств встало бы между нами. А Макс, он был еще так юн. Не надо было ему всего этого. Не надо было ему этого осуждения и непонимания, сплетен и насмешек за спиной. Слишком много людей осудило бы нас. Хотя, встретив друг друга, мы стали только чище, лучше, выше…
Полина замолчала, смущенная тем, что столько наговорила подруге. Да может, и к лучшему, подумалось ей, выговорилась, может, и полегчает…
Маринка сидела, пытаясь осмыслить все сказанное Полиной. Она и не задумывалась никогда над тем, что сейчас было озвучено. Она всю жизнь просто жила чувствами, любила встреченного сразу после школы Сашку, но никогда не задумывалась о том, что такое любовь. А Полька… Интересно, вот она, Марина, смогла бы она так, чтобы сквозь много лет пронести запретное чувство? А отказаться от него?
- Так… а ты не пыталась потом найти своего суворовца?
- Да зачем, Марин?! - Полина почти кричала. - У него своя жизнь… да он уже и не суворовец давно, - Ольховская хотела уже закончить этот мучительный разговор.
- Вот именно, что он уже не суворовец, Ольховская, - к подруге снова вернулась ее обычная уверенность, - пошли! И, схватив Полину за руку, вытащила ее из-за стола.
- Куда?
- Говоришь, папа у него мэр города? Ну вот и посмотрим… И, усевшись за компьютер, задав в поисковике знакомые фамилии, через полчаса Маринка выудила всю имеющуюся во всемирной сети информацию о Макаровых. Перед глазами Полины замелькали статьи о давнишней аварии, случившейся с сыном мэра города Твери, и о передвижениях Петра Ивановича по службе, и новости об открытии филиала компании в Праге, возглавляемой Макаровым Максимом Петровичем. «Да, подруга…», - только протяжно вздыхала Маринка и качала головой, листая страницу за страницей. И все указанные реквизиты и контактные телефоны Маринка тоже нашла.
- Ну вот, Ольховская, можешь позвонить, - довольно улыбаясь, словно ребенок, доставший игрушку, произнесла она, наконец.
- Да не буду я звонить, Марин! Ты что? Да и зачем ворошить прошлое?! Да он и забыл уже, кто я!
Маринка обреченно, как на тяжело больного, посмотрела на нее:
- Прошлое? Для кого прошлое? Для тебя, или для него? Прошлое, знаешь ли, спокойно лежит где-то внутри, а не является в беспокойных снах. И слезы прошлое при малейшем упоминании не вызывает. В том-то и дело, что он для тебя все еще - самое, что ни на есть, настоящее. До сих пор.
- У него уже своя жизнь. Он меня и не вспомнит, - Полина все еще пыталась сопротивляться.
- Поль, ну вот ты совсем глупая, или прикидываешься? – вздохнула Маринка. - Не вспомнит… Конечно, не вспомнит, потому что, чтобы вспомнить, надо сначала забыть. Но такое не забывается, Ольховская! Мужчина, который так ждал любимую женщину, который чуть не погиб из-за нее. Который, как ты говоришь, готов был примчаться отовсюду, чтобы только узнать, о чем ты думаешь. Полина, ну откуда у тебя такая убежденность, что тебя нельзя любить?
- Марин, все. Закрыта тема. Не буду я звонить и говорить об этом не хочу, – голос Полины был полон решимости. И Маринка, поняв, что уговаривать бесполезно, отстала.
Слова подруги потом долго звучали у Полины в ушах, «чтобы вспомнить, надо забыть… такое не забывается». Она настойчиво гнала от себя такие мысли. Не надо ей бесполезной надежды. Свой выбор она сделала. Не стоит снова бередить душу. А еще через время ей стало не до воспоминаний…
Беда пришла оттуда, откуда ее никто не ждал. Заболела мама. Полина таскала ее по врачам, делала многочисленные обследования. И никто не говорил ей ничего определенного. Никто не мог понять и найти видимую причину тех странных ночных ее приступов, которые беспокоили маму чаще и чаще. Денег постепенно стало не хватать. Полина бралась за подработки, писала курсовые, взяла дополнительную ставку. Стало не хватать еще и времени. Требовавшийся курс лечения вытряхнул последние сбережения. И когда уставший седой доктор сообщил Полине, что необходимо пройти еще такой же курс, и после этого еще желательно и курс реабилитации, руки у Полины опустились. Часть денег она заняла у Маринки. Но этого все равно не хватало. Слова врача крутились у нее в голове: «Мы со своей стороны сделаем все, что сможем. Это – ваш шанс».
Шанс у Полины был только один. И она знала даже, как этот шанс зовут. Промучившись сомнениями, взвешивая все «за» и «против», в тысячный раз объяснив себе, почему она этого делать не должна, а не сделать не имеет права, обмирая от страха и презрения к себе, она взяла мобильный телефон и набрала, ни на что не надеясь, родной номер. «Да он уже давно сменил его, я просто попробую, и мне ответят, что номер не существует!» – пульсировала в голове трусливая мысль. Замерев, будучи готова тотчас отключиться, приложила трубку к уху, и, услышав неожиданно такой любимый голос, заставила себя произнести:
- Максим… Здравствуй… Это Полина… Ольховская. Мне нужна твоя помощь…Если ты сможешь… встретиться…
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:30 | Сообщение # 16 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
Молодой человек, одетый в синего цвета джинсы и светлую куртку с поднятым воротником, придерживая небольшую сумку, перекинутую через плечо, вышел из здания московского аэропорта. Оглядевшись по сторонам, подошел к бордюру и поймал такси. Макаров прилетел первым же самолетом, на который заказала ему билет секретарша Света.
Весь свой путь пытался Макс собрать и привести в порядок крутившиеся в голове мысли, осознать то событие, что сегодня произошло. Осознать не получалось. Слишком много воспоминаний на него обрушилось разом. Сегодня в на его пути снова возникла женщина, которая перевернула когда-то его жизнь, одним своим появлением, которую он был обречен любить все эти годы, да и последующие тоже, Макаров в этом не сомневался. Женщина, которой он хотел посвятить всю свою жизнь… Которая этого сделать ему не позволила…
Тот весенний месяц май, восемь лет назад стал для Максима адом. Весь тогдашний период он словно балансировал на тонком лезвии, балансировал на тонкой грани горя и счастья… Находил и терял Полину, раз за разом. Сначала, когда узнал об этой аварии, услышал, что «девушка, находившаяся за рулем, погибла на месте происшествия». Не поверил, что происходит, в ушах образовался враз какой-то вакуум, удивленные лица парней, смотрящих на него, плыли перед глазами, сквозь пелену. Боль, разрывающая все внутри, лишала контроля, опустошала… Хотелось крутиться волчком от этой безысходности, от невозможности ничего изменить. Хотелось разбить все вокруг, разнести к чертям собачьим этот мир. Кому он нужен без Полины?! И только спасительная мысль о том, что, может, это не она оставляла силы пережить эту безумную, самую длинную ночь в его жизни, когда, судорожно вцепившись в вихры, сидел он на кровати и молился, как умел: «Господи, только пусть это будет не она!!!». То ли молитва тогда сработала, то ли еще что-то, но счастью Максима не было предела, когда он узнал, что с Полиной все в порядке. И жизнь снова приобрела смысл… И надежду… На грани он продолжал балансировать. Полина то позволяла ему подойти чуть ближе, то снова воздвигала непреодолимую, казалось, преграду из деланного равнодушия, напускной строгости и неприступности. Он думал, что окончательно потерял ее, когда услышал разрывающие мозг слова Олеси:
- Да ей же тебя просто жалко! Она сама мне сказала! Макс тогда был готов услышать что угодно, что Полина снова выходит замуж, что она любит другого, что … да что угодно, только не это.
Тот последний разговор, произнесенные слова «Ты мне не безразличен» снова вернул его к жизни, ее признание в том, что это - правда - вознесло Максима на небеса. Боже, кто бы знал, как больно падать вниз с небес! Кто бы знал! Балансирование на грани закончилось. Канатоходец неудержимо летел вниз…
Дальше все происходило в каком-то полусне. Кошмарном, разумеется… Училище, экзамены, лица парней, кажущиеся нелепыми попытки сотоварищей улучшить рейтинг, вопросы о том, кто куда окончательно решил поступать, аттестат, выпускной. Все это казалось Макарову каким-то мелким, никому не нужным. Он наблюдал все это со стороны, почему-то происходящее его нисколько не затрагивало. Он даже сам себе временами удивлялся. «Я смотрел в эти лица и не мог их простить, за то, что у них нет тебя, и они могут жить…». Ох, как же верно сказано у «Наутилуса», иногда думал Максим. Сил реагировать не осталось, получалось только созерцать. Отец давил на него, требовал поступать в МГИМО, разливался соловьем, обрисовывая перспективы, настаивал. Эти разговоры затрагивали Макса мало. В голове в ответ на это возникал только один вопрос: «Зачем?»
Макаров сначала пытался сопротивляться уговорам отца. Он прекрасно помнил клятву, которую они с парнями дали на первом курсе, он станет военным.
Происходившее с Макаром, конечно, не осталось незамеченным в училище. Парни множества вопросов не задавали, но осторожно пару раз попытались выяснить, что же случилось с веселым, всегда готовым прийти на помощь, заводилой и душой компании. Однажды в расположении, на очередной вопрос Соболева: «Макс, у тебя точно все нормально?», парень попытался свернуть разговор, отшучиваться сил уже не было. И тогда Трофимов, непосредственный в своей простоте Трофимов, балагур и весельчак, пытаясь поддержать друга, подошел к нему, широко и весело сверкнул белозубой улыбкой, и, хлопнув Макса по плечу, громко брякнул:
- Девчонку тебе, Макар, надо нормальную. Который год в монахах ходишь? Хватит по Этикетке сохнуть! Такой пацан пропадает!
Макс только затравленно взглянул на него, закусил губу и, резко развернувшись, выскочил из расположения. Как же надоело! Сколько же можно? Что же ему теперь до конца жизни будут напоминать о ней? Ну что он, виноват, что-ли, что однажды зашла в класс учительница и заняла его сердце, полностью, раз и навсегда? И не осталось там больше никому места. Все здесь напоминает о ней! Все напоминают! Мало того, что он сам ее забыть не может никак, что звучат в ушах ее слова, ее голос, что снится по ночам ее улыбка. Так еще и парни! Для них это его блажь, каприз! Как будто он специально живет ею! Да вам бы так! Ищите себе потом девчонок! Попробуйте потом с этим жить! Нет, нельзя больше так. Не хочу больше напоминаний, не хочу больше свидетелей этой несбывшейся мечты! Не хочу разговоров за спиной «сохнет по Этикетке». Не хочу. Все, закончилась эта история. Точка. Не я ее поставил, но жить с ней мне! Новая жизнь? Отлично! С чистого листа!
И когда отец в очередной раз завел разговор о МГИМО, о перспективах, Макс вымученно кивнул:
- Хорошо, па… Только не МГИМО. Любой другой ВУЗ, только не этот.
Не хочет он, Макс, больше судьбы мажора. И, перебрав в голове несколько возможных вариантов, выбрал один из финансовых университетов. Правда, в голове по-прежнему продолжал крутиться без ответа вопрос: «зачем?».
В ВУЗ Максим поступил без особых проблем, не без помощи отца, как он подозревал, но тогда это ему было безразлично. А отец упорно не признавался… «Остатки самолюбия моего бережет», - скептически усмехался сам с собой Макаров. После суворовского училища привольная жизнь университета казалась пресной. Да она и без этого была пресной. Бессмысленной, вязкой.
Полину он вспоминал. Точнее, пытался забыть. И продолжал любить.
Сколько раз вспоминал Макс тот свой монолог на уроке этики, когда говорил, что любви нет. Любви нет... А что тогда есть? Как он там говорил? «Ученые давно доказали, что все то, что мы называем любовью, своеобразный биохимический процесс у нас в голове. Своеобразная форма заболевания… Состояние наркотического опьянения». Наркотик, разрешенный самим Богом, - усмехался Макаров. Что он там еще нес? «Любовь, как действие любого наркотика рано или поздно заканчивается… а что остается? Правильно… ломка… пустота». Ох, как он хотел, чтобы это было так! Как хотел! Ведь, если это заболевание, то, значит, можно найти способ от этого как-то избавиться! Значит, ломка когда-нибудь закончится! Правда, что делать с пустотой? Отведите меня к кому угодно! Отведите меня к психиатру, нет, лучше сразу к гипнотизеру! Вот. И тут же сам себе отвечал, что к гипнотизеру его вести уже поздно. Уже загипнотизировали. Теперь отойти не может.
Как он там еще это объяснял? Привычка, инстинкт размножения…
Ну да, инстинкт размножения… Как у животных. Но ведь и у животных все непонятно! Вон, лебеди, теряя пару, не ищут себе больше партнера. Живут поодиночке. Всю жизнь! Или взмыв ввысь, складывают крылья и – камнем вниз! Это что такое? Тоже привычка? Инстинкт размножения? Что ж они – размножаться способность теряют? Или вон гиббон. Примитивный гиббон, который моногамен от природы, теряя самку, начинает болеть и умирает от тоски. Что, тоже привычка?
И как химия объяснит, что при виде любимого человека каждая клеточка тела отзывается безудержной радостью? Как объяснит ощущение самого себя как целого, ощущение себя – живым? Как?
Тогда что получается – не химия, не инстинкт размножения? Любовь есть? И вымученно сам признавался себе – есть… Есть, черт бы ее побрал!
И помнил Макс как Сорокина тогда, на уроке, задумавшись, произнесла:
- Знаете, Максим, а мне вас жаль…
Жаль! Если бы она тогда знала, как ему самому было себя жаль! Как ему было себя жаль все эти последующие годы! Если бы кто-то знал…
« У женщины выбора нет», - вспоминал Макс. А у мужчины? У мужчины есть выбор? И у мужчины нет выбора. Любовь никому не оставляет выбора. Она просто врывается в твою жизнь, и кладет тебя на обе лопатки…
Моя первая любовь стала последней, думал Макаров. Сколько предрассудков вокруг этой любви!
«Первая любовь не бывает долгой…»
«По-настоящему не влюбляются в шестнадцать лет…»
« Со временем это проходит, время лечит…».
Надо же, взрослые, умные, опытные… Поверил, ладно, думал, может, и правда, со временем это проходит… Как же! Время лечит! А кого-то и калечит. Меня вон вылечило… Каленым железом прошлось…
Парни еще тоже, «монахом» называют. Да какой я монах?! Я такой же, как и вы! Я так же хочу любить. И хочу быть любимым… Любимым одной единственной в мире женщиной! Я хочу так мало и так много…
Со временем Макс научился понемногу справляться с этой болью, с этим отчаянием. Научился не жить, так хотя бы выживать… Чтобы занять чем-то время, остающееся от учебы в университете, стал понемногу интересоваться делами у отца, по мере возможности вникал, помогал. Макаров - старший сему обстоятельству был крайне рад. Видеть Макса таким – ответственным, уверенным в своих решениях, - он хотел всегда. Так, постепенно, Максим, словно и в самом деле после тяжелой болезни, становился на ноги…
Только до сих пор, изредка, продолжал сниться ему порой какой-то странный повторяющийся сон, будто он, все еще семнадцатилетний мальчишка в суворовской форме, бил кулаком в непреодолимую, незнакомую запертую дверь и надрывно повторял: «Впусти меня! Впусти меня в свою жизнь…». Просыпаясь в такие моменты, Макс тяжело садился на постели, привычно запускал пальцы в волосы, и, не в состоянии заснуть снова, шел на кухню и, куря сигарету за сигаретой, коротал время до утра.
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:32 | Сообщение # 17 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
Девушек в жизни Макса хватало. Были те, которые оставались на одну ночь, были и те, которым удавалось задержаться в его жизни несколько дольше. К ним Максим относился тепло, уважительно. Но никому из этих девушек не хотелось объяснить, что «с нелюбимыми жить нельзя», никого из них он не помчался бы отговаривать от замужества. И китайские розы больше никому не дарил. Дарил белые лилии. В знак уважения и дружбы. Несколько раз Макаров пытался «строить» продолжительные отношения. Но именно этот последний аспект его непременно смущал. Отношения приходилось именно «строить», делать это словно по необходимости. Отношения же почему-то всегда выстраивались по одному и тому же плану: сначала цветы, свидания, через непродолжительное время поцелуи, первый секс, восхищенные глаза девушки, настойчивые предложения последней познакомить ухажера с родителями. «Хорошая девушка», - уговаривал себя Макаров – «и почему бы хорошей девушке не стать любимой?». И, сморщившись как от зубной боли, с тоской повторял, как когда-то: «… Потому что любимая у меня уже есть…». Макс пытался представить, как он каждое утро, из года в год, будет просыпаться с этой хорошей девушкой, отмечать семейные праздники, что именно она будет встречать его вечером с работы, что на нее будет похожа их маленькая дочь… На нее, а не на рыжеволосую улыбающуюся нежную фею. Что именно эту хорошую девушку ему никогда не захочется закружить на руках от счастья просто быть рядом с ней… И тогда его неизменно настигало внутреннее чувство отвращения по отношению к самому себе. И, не в силах больше врать ни себе, ни той девушке, стараясь никого не обидеть, Макс мягко сводил все на «нет».
Фотографию Полины на экране мобильного, Максим удалил сразу, той весной. Она осталась только в его памяти. Еще четче, чем на экране телефона.
И изредка, будто обращаясь к ней, в уме всплывали строчки, прочитанные в каком-то сборнике:
Ты прости, что я тебя придумал.
Ты меня, пожалуйста, прости...
Ни весной, ни осенью угрюмой
Видно, не найти к тебе пути…
Он и не искал… Хотел, отчаянно хотел найти, но не искал… Сколько раз, еще учась в университете, проходя по московским улицам думал, что Полина живет в этом же городе, дышит этим же воздухом, ходит по этим же улицам… Как ему хотелось ее встретить! Да хотя бы просто увидеть издалека, мельком… Да и что скрывать, как часто он собирался попросить Александра Михайловича снова, в который раз, найти ее, и в последний момент подавлял в себе это желание…
«Зачем ей это? Она тебе все сказала… Ей легче без тебя», - опять и опять объяснял себе Макс. - Пусть у нее все будет хорошо… Пусть она сумеет тебя забыть. Ты все равно помнишь ее за двоих. Пусть она спокойно научится спать по ночам. Пусть она сумеет жить счастливо, не так, как ты. Пусть она тебе никогда не позвонит. Значит, у нее все не так уж и плохо. Значит, по - крайней мере, есть кто-то, кто может ей в случае чего помочь помимо тебя… Значит, у нее все хорошо… А значит, - и у тебя тоже, Макс…».
Поэтому, осмысливая этот сегодняшний звонок Полины, Макс, даже не знал, радоваться, или огорчаться. Ведь, если она ему позвонила, значит, случилось что-то, действительно, серьезное… Что – Макаров предполагать боялся…
… Сидя в такси, проезжающем по московским улицам, Макс вытащил из кармана телефон, выключенный во время авиаперелета, нажал клавиши и дисплей загорелся знакомым огоньком. Увидев несколько пропущенных звонков от отца, Макс набрал его номер.
- Па… привет!
- Максим, - Петр Иванович, не поздоровавшись, взял с места в карьер, - что все это означает? Ты сейчас где? Твой секретарь сказала…
- Пап, - Макс не хотел объясняться по телефону, - я через час буду дома, там и поговорим, хорошо? Пока. И, не став дожидаться ответа, отключился.
Войдя домой, Макаров сразу почувствовал, что не миновать ему отцовских нареканий. Лариса Сергеевна встретила его еще на пороге, поцеловала в щеку, пристально осмотрела пытливым материнским взглядом, удовлетворилась видом своего такого взрослого и такого любимого сына, и вполголоса заговорщицки произнесла:
- Максим, папа в кабинете, хочет поговорить. Вы там только не упрямьтесь сильно друг с другом… А то знаю вас… Как начнете бодаться…
Макаров иронично улыбнулся и направился в кабинет к отцу.
Петр Иванович сидел за рабочим столом, перекладывая документы с места на место уже в течение получаса. Настроение его не предвещало ничего хорошего.
- Пап, - отвлек его вошедший Макс.
- Здравствуй, сын, - голос отца, не обещал спокойного начала беседы. Ну прямо как раньше, еще до суворовского, подумал Макаров, вспомнив свои былые «подвиги».
– Макс, объясни мне, что происходит… Что случилось, почему ты отменил встречу с «Холдинг-Инвестом»? Что ты вообще делаешь в Москве?
- Па, я не отменил… Я ее перенес, - Макс попытался спустить разговор на тормоза.
- Перенес? На когда ты ее перенес? Да ты понимаешь, что этот контракт значит? – голос Макарова-старшего загремел уже в полную силу.
- Перенес на неопределенное время… ну, на день, на два… неделю. Мне надо было завтра быть в Москве, - в словах Максима слышалось знакомое упрямство. – Мне надо помочь одному человеку.
- Макс! Да что ты, как ребенок, ей-богу! Я думал, что ты уже вырос, Макс! Думал, что ты научился брать на себя ответственность за других, а не только за себя. Что, твой человек, он подождать сутки не может? - возмущению Петра Ивановича не было границ. Мальчишка! Поставить на карту все ради какой-то встречи. В Москве ему надо завтра быть! Да он такими деньгами рискует, да что там деньги! Доверием влиятельных людей. Возможностями дальнейшего развития дела и следовательно успехом, именем, статусом… Ох, Макс, Макс… Ты думаешь, что ты уже в жизни все понял, все познал… Сколько же ты еще не знаешь, Макс!
Макс устало вздохнул. « За ребенка меня считаете, все замечания раздаете», - всплыло в памяти.
- Этот человек – не может, пап, - твердо отчеканил он. «Этот человек ждал восемь лет, папа», - добавил он мысленно.
- Я все улажу… с «Холдингом», дай мне время.
Отец посмотрел на сына, и, увидев упрямую складку между бровями, сжатые губы, прямой, даже слишком прямой, с некоторым вызовом взгляд, понял, что, похоже, все не так просто…
- Макс, все настолько серьезно?
Макаров вскинул на отца серо-зеленые глаза и ответил:
- Я бы все отдал, чтобы оказалось не настолько…
И, уже несколько смягчившись, Петр Иванович сказал:
- Макс, пойми, я хочу, чтобы ты умел отвечать за свои слова, за договоренности, за обещания. В бизнесе по-другому нельзя. И в жизни… Я хочу, чтобы у тебя все получалось, чтобы ты был успешен. Я же тебя люблю, сын.
Макаров подошел к отцу вплотную, заглянул ему в глаза, и произнес фразу, которая потом долго крутилась в памяти Петра Ивановича:
- В том-то и дело, пап, что ты меня любишь… а я прошу всего лишь позволить мне стать счастливым.
И уже выходя из отцовского кабинета, Макаров повернулся и сказал:
- Пап… я научился брать ответственность, поверь, гораздо раньше, чем ты думаешь… дай мне время, и я все улажу…
Приняв душ и поужинав, Макс закрылся в своей комнате и попытался заснуть…Надо отдохнуть, завтра ему предстоит встретиться с Полиной…
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:36 | Сообщение # 18 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
… Где находится кафе «Прибой» Полина знала. Оно было достаточно известным в городе, находилось в центре Москвы, на одной из самых старых ее улиц.
С самого утра Полину трясло от перенапряжения. Точнее, еще с ночи, так как спать у нее не получалось. Подрагивали руки, и внутри что-то звенело, словно натянутая струна в тональности «си-бемоль». Именно в такой, томяще - тревожной мелодичной тональности.
Время тянулось одуряюще долго… Полина металась по квартире, снова и снова измеряя комнату шагами, пытаясь привести мысли в порядок. Порядка не получалось… Внутри боролась масса противоречий.
«Что я сделала, что я ему скажу? Помощи попросила… Навесить на Макса свои проблемы – отличный выход, Ольховская! И вообще, я не хочу с ним встречаться… Не хочу? Конечно, нет!», - трусливо нашептывал разум.
«Только просто увидеть бы его хоть одним глазком. Посмотреть, какой он стал…»- умоляло сердце.
«Он же просто из вежливости тебе не отказал, у него своя жизнь», - пытался отрезвить рассудок.
«Но я же не вторгаюсь в его жизнь… Нет…К сожалению… Но как бы я хотела иметь на это право!», - кричала душа.
Я попрошу его о помощи, и все, у меня просто нет выхода, в который раз объяснила себе Полина, вспомнив о маме.
Открыв шкаф, она долго думала, что надеть. Так, это слишком официально, это откровенно, это… это, вообще, здесь не подходит. Обрывая себя, напоминала, Ольховская, у тебя просто деловая встреча, у тебя мама в больнице… а ты тут наряды перебираешь. И снова, осматривая гардероб, думала, что надеть. Наконец, она остановила свой выбор на тонкой белой блузке, и строгом костюме в английском стиле. Оставила распущенными непослушные рыжие волосы, подкрасила неброской помадой губы. Оглядела себя в зеркало перед выходом. Девушка, отражающаяся там, смотрелась отлично. Все такая же хрупкая, утонченная, ничуть не изменившаяся за эти восемь лет, глаза ее светились смесью невысказанной тоски и волнения. «Совсем, как на уроках этики когда-то», - подумала про себя Полина. И тут же залилась краской от осознания неоднозначности себя в этом образе именно сегодня. Времени переодеваться уже не оставалось. «Делай то, что должен и пусть будет то, что будет», - пришла на ум известная поговорка. Полина взяла сумочку и решительно вышла из квартиры.
В кафе она пришла за двадцать минут до назначенного времени. Села за свободный столик у окна. Ноги подкашивались от переживаний, поэтому кресло оказалось очень даже кстати. Услужливый официант в белой рубашке мигом принес меню, спросив: «Вы заказ сделаете сейчас, или подождете?». Полина, не глядя в меню, заказала чашку крепкого чая. Надо взбодриться, подготовиться к разговору. Темная насыщенного красно-коричневого цвета жидкость дымилась в чашке, отчаянно расплескиваясь по пути к губам. Чашка теряла равновесие во влажных ладонях. Во рту почему-то пересохло. И когда Полина увидела вошедшего, оглядывающегося по сторонам, светловолосого молодого человека, каждая черточка которого была знакома ей до боли и за которого она, не задумываясь, отдала бы свою жизнь, она поняла, что никакой чай ей уже не поможет. И ничего не поможет. Она приподнялась из-за столика, и в этот момент взгляды ее и обернувшегося Макарова пересеклись…
…Макс проснулся рано утром. Несколько секунд лежал с закрытыми глазами на постели, потом вспомнил, что сегодня у него встреча с Полиной. На часах было начало восьмого. Макс слышал, как хлопнула входная дверь, уехал отец. Макаров поднялся, натянул джинсы, тихонько, чтобы не разбудить маму, вышел на кухню, налил себе чашку горячего кофе, и направился в кабинет отца. Там он достал из ящика стола пачку сигарет, которую отец держал на всякий случай, плюхнулся в кресло и закурил. «Встреча с Полиной», подумалось ему. Неужели все то, что он чувствует, все то, что разрывает его душу, все его волнения уместились только в этой короткой обычной фразе…
Ее телефонный звонок стал для него таким неожиданным. И был таким долгожданным. Все эти годы он надеялся, что когда-нибудь раздастся в трубке телефона такой родной, нежный голос и попросит его, Макарова, снова появиться в жизни любимой женщины. Хотя бы на короткое мгновение. И все это с лихвой окупит те холодные, пустые дни, когда в его жизни так долго не было ее.
Когда он услышал: « Максим… Здравствуй… Это Полина…», - сердце упало куда-то далеко вниз… Полина… Пальцы стиснули телефонную трубку, а внутри плеснулось ощущение радости: «Позвонила… позвонила, моя милая, родная», тут же сменившееся ноющим страхом: «что-то случилось…». Любимая! Полечка! Макарову хотелось тут же сорваться с места и бежать сломя голову, хоть даже и пешком, спросить, что случилось, загородить ее от всего мира… В его голове судорожно проносились вопросы, а он молчал. Да и что там вопросы! Самая дорогая женщина просила его о помощи! Нуждалась в нем! И это было самое главное… Не теряя времени на более подробные расспросы, просчитывая, как побыстрее оказаться рядом, Макс уточнил только одно – где она находится. Надо же было знать направление, в котором мчаться… Поэтому, узнав, что Полина в Москве, он просто сообщил место и время встречи. «До завтра… Я буду». Он завтра будет там, рядом. С ней. И сделает для нее все… Он столько лет ждал, что она его позовет….
Макс не надеялся на то, что у Полины остались к нему, какие бы то ни было, ответные чувства. От любви - любви не ищут. За время, проведенное без Полины, он в полной мере осознал смысл этого выражения. «Я ведь люблю Полину не потому, что надеюсь, что она будет любить меня. Мое чувство живет совершенно независимо. Я любил ее всегда, где бы она не находилась, любил ее тогда, когда отпускал, как думал, к другому мужчине, я любил ее и тогда, когда на сто процентов (ладно, не на сто, на девяносто девять) был уверен, что она никогда не посмотрит на меня, как на мужчину…». Сейчас Максим хотел только одного. Чтобы он, действительно, смог ей помочь. А в том, что его помощь ей очень нужна, он ни капли не сомневался. Так, куря сигарету за сигаретой, он сидел в кабинете, когда Лариса Сергеевна, открыла дверь и, морщась и отмахиваясь от дыма, заявила:
- Максим! А я уже пожарных собралась вызывать… Макс, ты же вроде не куришь?
- Не курю… - протянул тот, глядя на зажатую в пальцах сигарету. - Мам, мне просто надо было подумать, - поднял на нее глаза Макаров. – Извини, я сейчас проветрю, мамуль, - и, поцеловав мать в щеку, направился открывать окно.
- Конечно, слои табачного дыма очень хорошо думать помогают, да, Макс? – с иронией спросила Лариса Сергеевна. – Активизируют, так сказать, мозговую деятельность, особенно у тех, кто не курит? Что случилось, Максим? Ты второй день, словно тебя танк переехал…
- Мам…- умоляюще посмотрел на мать Макаров. Танк переехал его не второй день, а уже который год как. Не надо ему сейчас допросов.
- Ладно, давай в душ и завтракать, - скомандовала Лариса Сергеевна.
Завтрак в горло не лез. Под пристальным материнским взглядом, Макс виновато запихнул в себя половину бутерброда, залил его еще парой чашек крепкого кофе и, быстро пробормотав: «Мне надо ехать, у меня важная встреча», стараясь избегать изучающих маминых глаз, побежал одеваться. Натянул на себя трикотажную белую футболку, чистые джинсы, короткую кожаную куртку и, схватив ключи от машины, выскочил на улицу. Простояв больше часа в пробках, Макс, наконец-то, оказался возле знакомого кафе. Припарковавшись, он вышел из машины, огляделся вокруг, и, кинув взгляд на часы, которые показывали ровно двенадцать, сжимая в кулаке ключи от автомобиля, зашел внутрь. Войдя в полутемное помещение, он быстро огляделся по сторонам. Полины не было. Сердце екнуло: «Не пришла… неужели, не пришла…». Макс быстро подошел к бармену и обеспокоено произнес:
- Я должен здесь встречаться с девушкой, - и замялся… Он даже не сможет описать, как она сейчас выглядит. И смятенно добавил: - Красивая такая… Что еще сказать?
Бармен понимающе улыбнулся и указал рукой куда-то позади Макса. Макаров обернулся и единственной мыслью, на которую он сейчас был способен - было обреченное: «Лучше бы я умер…».
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:40 | Сообщение # 19 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
Полина стояла около столика, солнечные брызги огоньками отражались от облака рыжих волос, слепили Макса. Она стояла, смотрела на него, ее образ сливался сейчас для Макарова в одно сплошное размытое пятно. Сердце ухало в груди, словно молот. Она стояла и была такой, какой Макс помнил ее с первой встречи. Строгая, утонченная, неземная. Такая знакомая. Такая же, как раньше. Та, которая так часто приходила к нему в сны. С глазами яблочно-зеленого цвета, с любимыми нежными ямочками на щеках. С едва улыбающимися, смущенно приподнятыми уголками губ. Рыжая богиня… Полина касалась кончиками пальцев края стола, словно для верности придерживаясь за него, и смотрела прямо на Макарова. Смотрела с нежностью, которая сейчас струилась неудержимым потоком, словно где-то в глубинах души, наконец-то, рухнула преграда, - и, одновременно, с тревогой и недоверием… Не верила еще, что теперь, именно сейчас, он не исчезнет, не растворится призрачной дымкой, как бывало столько раз… Она стояла и смотрела на него…
От созерцания этого чуда Максим только внутренне охнул. Собравшись с силами, Макс, как можно ровнее и спокойнее, направился к столику. Подойдя близко, Макаров, забывая как дышать, поднял глаза на Полину…и утонул. «Милая моя… Полечка… За что мне все это, - обреченно подумал он, - почему я вынужден падать в пропасть от одного твоего взгляда… всю жизнь? И как я счастлив, что снова туда падаю…».
- Извини, я опоздал… - вполголоса проговорил Макс.
- Нет, это я подстраховалась, - в тон ему ответила Полина.
Пару минут они стояли перед столиком, стараясь не встречаться взглядами, и с таким упоением рассматривая друг друга украдкой. Потом Макаров словно опомнился, подошел к Полине, аромат таких знакомых и любимых духов закружил ему голову. Он помог ей сесть за столик, придвигая кресло.
- Вы пригласили девушку в кафе. Ваши действия?
- Ну, для начала выберу столик…
- Отлично, вот столик…
- Ну, если столик ей нравится, предложу ей присесть…
- Хорошо… Дальше…
- А девушка мне нравится?
- Конечно, иначе бы вы ее не пригласили…
- Ну, тогда…
- Макаров, что вы сейчас сделали?!
- Поцеловал девушку, которая мне нравится… Что-то не так?
Все это всплыло у них в памяти одновременно.
«Я бы отдал свою жизнь, чтобы только опять ее поцеловать…», - с тоской думал Макс.
«Ели бы он снова коснулся меня губами, я бы умерла от счастья…», - задыхаясь от нежности, решила Полина.
Они сидели друг напротив друга. Макаров первым попробовал нарушить затянувшееся молчание:
- Здравствуй…
- Здравствуй, Максим…
Подскочивший официант с меню в руках отвлек внимание Макса:
- Что-то закажете? Чай? Кофе?
«Кофе? – попытался сосредоточиться Макаров, - нет, кофе во мне сегодня плещется уже недельная норма…». Он рассеяно взглянул на чашку около Полины и кивнул, - мне тоже самое…
Пока Макс разговаривал с официантом, Полина, пользуясь возможностью, не отрывала от него взгляда. Как в полусне, ее внимание фиксировало какие-то отдельные детали: вот он повернул голову, завитки светлых волос на затылке прошлись по воротнику куртки. Интересно, какие на ощупь его волосы? Пальцы Полины заныли от томящего желания зарыться в эти вихры. Упрямый подбородок, пожалуй, еще упрямее, чем прежде… Скулы, на которых теперь появилась мужская щетина. А раньше были мягкие волоски, - отметила про себя девушка. А губы прежние… Такие манящие, чуть припухшие губы… Те, которые она так и не решилась никогда поцеловать… За возможность поцеловать которые она отдала бы с легкостью полжизни. Ну хотя бы в краешек… Как когда-то очень давно…
«И родинка на шее та же… Я бы могла смотреть на него вечно…», - думалось Полине. Внутри оборвалась струна, натянутая в тональности «си-бемоль»… Волна восхищения захлестнула Полину, делала беспомощной, лишала воли.
«Он стал другим…Взрослый какой…Стал серьезнее, сдержаннее. А моя любовь осталась прежней. Нет, она стала еще больше… Мой мальчик всегда был отличным… А мужчиной стал – еще лучше».
Вовремя заметив поворачивающегося к ней Макса, отвела взгляд.
- Как ты живешь? - глядя на Полину, спросил Макаров. Господи, какой фарс все эти вопросы! Единственное, чего он хотел бы – это просто прижать ее к себе. Навсегда…
- Хорошо… - каков вопрос, таков и ответ. Не расскажешь же, сколько раз в своих снах она целовала его ресницы, обнимала за плечи, признавалась в любви… Как по крупицам перебирала каждое, связанное с ним воспоминание. Как, запретив себе надеяться и верить в то, что когда-то их жизни еще хоть на миг соприкоснутся, просто любила его все это время… Как отпустила тогда, восемь лет назад, вместе с ним часть себя….
- Ты замужем? «Конечно, замужем, счастлива, и дети, наверное, есть. Двое. Мальчик и девочка…» Макарову почему-то казалось, что у Полины должно быть именно так - мальчик и, непременно, девочка… «Сейчас она это подтвердит, и я успокоюсь…», - обещал он себе.
- Нет… А ты … женат? «Сейчас он скажет, что женат… или, что в скором будущем собирается… И хорошо… И пусть так и будет…», - убеждала она себя.
- Нет… « С нелюбимыми, ведь, жить нельзя, помнишь, я тебе это говорил?» – про себя подумал Макс. И, сжав зубы от полоснувшей внутри боли, решил перейти непосредственно к тому, за чем он пришел:
- Ты сказала, тебе нужна помощь….
- Да, Максим… Понимаешь, у меня такая ситуация…И Полина рассказала про то, как случилось, что мама попала в больницу, как ей нужен еще курс лечения, как она, Полина, взяла дополнительную работу, как заняла денег у Маринки, а их все равно не хватает. И, наконец, смущаясь, запинаясь и давясь словами, застревающими в горле, пылая пунцовым румянцем и комкая в руках несчастную истерзанную салфетку, попросила одолжить определенную сумму. Не надолго, и, как сможет, она сразу отдаст, она постарается как можно быстрее, и она бы ни за что, если бы…
Макаров слушал, рассеяно блуждая взглядом по ее лицу. Взгляд почему-то непременно натыкался на Полинины губы. «Она совсем не изменилась… Она такая же, как и раньше… Милая, нежная…. А любимая - еще больше, чем прежде…». От раздумий заставил оторваться доносившийся, словно издалека нерешительный вопрос:
- Максим, ты сможешь мне помочь?
Макс осмыслил вопрос, взглянул Полине в глаза и ответил:
- Нет… - и испугавшись, что она неправильно поймет, поспешно добавил – Мы сделаем по-другому…
Собравшись, стал уже более подробно расспрашивать Полину, уточнять детали. После чего подумал и очень спокойно, твердо, не спрашивая, а утверждая, сказал:
- Сейчас мы едем к твоему врачу, и я с ним разговариваю. Хорошо? А потом будем принимать окончательное решение. Полина посмотрела на него, ее захлестнуло волной жара от произнесенного Максимом «мы». Она попыталась представить, каково это, когда не «он», не «она», а именно - «мы». Он сказал это так, словно для него и не могло быть по другому, только «мы». Словно и не было других вариантов, кроме как сразу же взять ситуацию в свои руки, а ее просто об этом известить. Полина кивнула, губы отказывались что-либо произносить.
Оплатив счет, Макс вместе с Полиной вышел из кафе. На столе остались стоять рядом две нетронутые тонкие фарфоровые чашки, наполненные красно-коричневой дымящейся жидкостью. Золотой луч от окна, отблескивал в них, словно превращая в кусочек янтаря. Облачко пара поднималось, сливаясь в одно целое вверху, а две чашки стояли друг напротив друга и никак не могли остыть…
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:45 | Сообщение # 20 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
Полина сидела на скамейке больничного коридора. Мимо, то и дело сновали куда-то врачи в зеленых хирургических костюмах и распахнутых, развевающихся при ходьбе белых халатах. Она ждала Макса, который в данный момент разговаривал с врачом в кабинете. Ждала она его уже давно. По-крайней мере, этого времени хватило, чтобы измерить длину коридора в шагах, рассмотреть то, что было видно из больничного окна и повторить все это три раза.
Весь путь от кафе, что они провели в машине Макса, они старались избегать прямого взгляда друг на друга. Макаров нарочито сосредоточенно следил за дорогой, искоса бросая осторожные, полные обожания взгляды на Полину, когда та отворачивалась к оконному стеклу. Чтобы снять некоторую неловкость между ними, Полина осторожно спросила Макса о суворовском. Уточнила, что интересно было бы знать, как сложилась жизнь ребят. Тут Макс расслабился и оживленно, словно и не было между ними никакой скованности, стал рассказывать Полине о парнях. Он был сейчас таким же озорным, бесшабашным Максимом, которого Полина так любила. Тем Макаровым, который азартно хамил ей на уроках, который выбивал у нее почву из под ног своими нахальными шутками. Который так откровенно раздевал ее взглядом на уроках – при этой мысли Полина смутилась, искоса взглянула на Макса, – не заметил ли. Тем, который единственный мог поднять ей настроение одним своим присутствием. Тем, по которому она так скучала, от которого так сладко щемило ее сердце, и волна тепла разливалась внутри. Он искрился светом, брызгал этими искорками, сводил ее с ума своей улыбкой. И Полина сейчас от души улыбалась в ответ на его шутки. Как когда-то…
«…а Сухой служит под Питером, представляешь, капитан уже?! А Печка, Печка, ой, хохма, - моряк, а на самом деле, такой же простак Печка, как и раньше… как тогда, когда я притащил тебе на урок розы, а этот недотепа встал и признался!». Тут Макс осекся, взглянул на залившуюся от наплыва воспоминаний краской Полину, и снова замолчал, сосредоточенно держа руль.
Приехав в больницу, Макаров оставил Полину в коридоре, сказав:
- Я сейчас переговорю, и все узнаю, что к чему. Ты подожди меня тут. Я как можно быстрее…. И, скользнув по лицу Полины взглядом, с трудом оторвавшись от созерцания ее губ, зашел в кабинет.
Звук открывающейся двери заставил отвлечься Полину, рассматривающую в окно больничный двор. Макс вышел из кабинета, следом за ним показался и доктор. Они пожали друг другу руки, и последний спешно направился в сторону отделения, только белый халат развевался сзади. «Это у здешних врачей особый шик, видимо», - решила Полина.
Макаров направился к ней.
- С врачом я обо всем договорился, - спокойно сообщил он ей, словно и не могло быть по- другому. – Твоей маме проведут все необходимое лечение… подожди, не перебивай, - остановил он собирающуюся что-то сказать Полину. – Так вот. Ей сделают все, что нужно…. Деньги я переведу на лицевой счет больницы… Доктор у вас отличный. Кстати, он мне сказал, что твоей маме уже значительно лучше. И что, пройдя все то лечение, что они планируют, она обязательно окончательно поправится. Это просто дело времени…
- Максим, я … - голос Полины дрожал, - я даже не знаю, как тебя благодарить, я никогда с тобой не смогу рассчитаться. Я бы никогда не попросила, если бы…
- Послушай меня… - Макс говорил негромко, глядя ей прямо в глаза, преодолевая жгучее желание взять ее лицо в свои ладони, - послушай внимательно, я хочу, чтобы ты запомнила… Ты мне ничего не должна, - выделяя каждое слово отдельно, произнес он. - Деньги я переведу на счет больницы, а не тебе… Ты тут вообще не при чем… И спасибо, что позвонила….
«Большего счастья, как сделать для тебя что-то, я и не желал бы», - добавил он про себя.
- Полина, я тебя сейчас отвезу… а мне еще надо закончить дела, оформить все, документы там… - Макарову сейчас отчаянно не хотелось расставаться с ней. Еще хотя бы немного побыть рядом, насладиться ею, надышаться…
- Не надо, я здесь останусь еще на какое-то время, у мамы побуду – Полина ободряюще ему улыбнулась. Больше всего она хотела бы сейчас обнять его за плечи.
- Я позвоню, сообщу, когда окончательно все улажу, - Макс уже собрался уходить, когда Полина взглянула прямо ему в глаза, она сейчас была близко-близко, и сказала:
- Максим…. Спасибо тебе… за все…
Макаров, с трудом сдерживаясь, боясь сейчас не справиться и прижать ее к себе, сделал полшага назад и, уже стоя вполоборота, через силу, с грустью в голосе, чуть улыбнувшись, отшутился:
- Я еще не волшебник… - «к сожалению», - пронеслось в голове. - Я только учусь…. И, бросив на нее последний взгляд, пошел к выходу.
Полина еще долго стояла у окна, прокручивая в памяти каждое мгновение, когда Максим был рядом. А глаза у него такие же, как и раньше. Интересно, Ольховская, а какие же все-таки у него глаза? Серые? Зеленые? Когда смеется - фисташковые, - любовно вспоминала Полина, - а когда тревожится, переживает – голубые, как холодное море… Полина сейчас по настоящему наслаждалась тем сладким, таким забытым, пьянящим ощущением всеохватывающего счастья и тепла, разливающимся по солнечному сплетению. Наслаждалась ощущением того, что Макс, ее такой любимый до темноты в глазах Макс, снова был так близко. Смотрел на нее, так, как только он один умеет…
Полина попыталась вспомнить, как смотрел на нее Макаров. Как только не смотрел… Изучал, скользил взглядом по лицу, рассматривал, изредка смущенно улыбался. «Как раньше», - разлилось по сердцу тепло. «Стоп, Ольховская!» – одернула себя Полина. «Как раньше быть не может… Раньше он был в тебя влюблен. Раньше он сходил по тебе с ума. Раньше … Не сейчас, когда прошло столько времени. Сейчас он просто хотел понять, что изменилось в той девушке…
А в той девушке ничего не изменилось, мой хороший, ты просто повзрослел…», - думала Полина. И снова улыбалась, вспоминая его…
Она стояла у окна, скрестив на груди руки, придерживая себя за локти, будто старалась подольше не отпускать то тепло в сердце, так безвозмездно подаренное ей сегодня, и, слегка склонив голову вбок, задумчиво улыбалась, так по-детски лукаво, немного смущенно, словно стесняясь себя саму, чему-то, известному только ей. Так она не улыбалась уже очень давно. Лет восемь точно….
… Документы Макаров оформил быстро. Юристы в московской фирме отца свое дело знали… Перевели деньги на лицевой счет больницы с указанием получателя назначенной суммы. По окончании процесса оформления Макс со всеми документами и координатами зашел в знакомый ему кабинет. Александр Михайлович поднялся из-за стола, быстро сменил выражение удивления на радушную улыбку и протянул Макарову руку:
- Какими судьбами в наших краях? – с некоторой иронией протянул Саша. И уже более спокойно добавил: - Рад видеть, Макс, стряслось чего?
Макаров пожал протянутую руку:
- Здравствуйте, Александр Михайлович. Стряслось. И, выложив на стол все принесенные с собой документы, деловито сообщил: - Дело есть.
- Вот здесь все реквизиты, счета, вот координаты лечащего врача и больницы. - И, перехватив все еще недоумевающий взгляд Александра, продолжил:
- Я оплатил курс лечения одному человеку. И мне нужно, чтобы кто-то, пока меня здесь не будет, это проконтролировал. Это я могу доверить только вам. Любое изменение ситуации, необходимость в деньгах, - все, что угодно, - вы должны быть в курсе. Нужны будут еще деньги – переводите. И я должен быть информирован обо всем…
Макс говорил уверенно, размеренно.
«Вот ведь, засранец, вырос… И откуда только такие берутся?», - любовно ругался Саша. Он просмотрел бумаги.
- Макс, ты думаешь, у меня на все это есть время? – попытался сопротивляться Александр Михайлович.
- Александр Михайлович… Мне нужно, чтобы у вас нашлось на это время, - глядя ему в глаза, твердо проговорил Макаров. – Считайте, что с этого дня вы за это получаете зарплату. А благодарным быть я умею… И, получив обреченное согласие Саши, Макаров вышел.
«Вот, гад… Опять переиграл», - беззлобно думал Александр. И уже более подробно взглянув на бумаги, где была обозначена фамилия человека, которому Макаров оплатил лечение, Саша понял все. «Ольховская», - прочитал он. «Все ясно, - объяснил он себе, - сумасшествие возвращается…».
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:49 | Сообщение # 21 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
Макс вышел из здания офиса, с минуту постоял на улице. «Ну вот и все…, - вздохнул он, - все, что смог, сделал. Теперь у тебя все будет в порядке, Полечка. Пусть у тебя все будет хорошо… Для меня это наилучшая награда». Макс больше всего боялся, что Полина будет чувствовать себя ему обязанной. Вон, как она нервничала в течение всего разговора, как боялась взглянуть ему в глаза, он, Макаров, все видел. Видел, как опускала ресницы, как теребила салфетку в кафе, стараясь унять дрожь в руках, как тщательно подбирала слова в течение всего разговора… Не хотел Макс, чтобы Полина чувствовала себя неловко, чтобы считала, что осталась что-либо должна. Не хотел, пользуясь случаем, иметь повод снова вторгаться в ее жизнь…Поэтому и деньги перевел больнице, обязав взять все под контроль Сашу. Не хотел привязать ее чувством благодарности… Не надо, родная. Не надо слов признательности, не надо твоего смущения. А поэтому не надо встреч, расставаний… Хотя за возможность еще раз взглянуть ей в глаза, Максим не раздумывая отдал бы всю оставшуюся жизнь… Зачем ему длинная жизнь? Все самое лучшее в ней уже было…
С такими мыслями Макаров сел в машину и, развернувшись, направился к дому. «Я позвоню ей вечером, попрощаюсь… Завтра меня снова ждет Прага…».
Позвонить оказалось не так-то и просто. Сложно оказалось позвонить. Сложно оказалось найти слова, чтобы сказать о том, что точка, в которой пересеклись две линии их жизней, подошла к концу… Не хотелось искать такие слова. И все же, заставив себя нажать кнопку вызова, Макаров прижал телефон к уху и, дождавшись ответа, выдавил как можно более ровным тоном:
- Полина, здравствуй…
- Максим… Добрый вечер, - голос Ольховской пьянил Макса, разгоняя с таким трудом собранные в кучу мысли.
- Полина…Я все уладил. Все вопросы, связанные с лечением… Теперь просто нужно немного подождать… и все будет хорошо.
- Максим…
Не дав ей договорить, Макс, сдерживаясь, чтобы не попросить о встрече, зажмурил глаза и выпалил:
- Я завтра улетаю… У меня дела в Праге.
От этих слов Полина сначала растерялась. Ей не верилось, что, появившись в ее жизни, он может вот так, быстро взять и снова исчезнуть неизвестно на сколько. А может, и навсегда… «А что ты хотела, Ольховская? Чтобы он приехал и снова предложил подарить тебе свое сердце? Сердце, которое, когда-то стучало только ради тебя. Которое тебе однажды уже подарили. Которое ты так беспощадно разбила, а он с таким трудом склеил по кусочкам… », - отругала себя за наивность Полина.
«Я не хочу отпускать его, не увидев еще раз… в последний. Последний раз - и все…», - мелькнула спасительная мысль.
- Максим… Можно тебя проводить? Попрощаться?
«Должна же я ему сказать «спасибо», - оправдывалась она перед собой.
- Полина… - Макс не знал, что ответить. « В последний раз… попрощаться. Почему бы нет?», - И с чувством облегчения Макаров выдохнул:
- Да… – и сообщил время и номер рейса. Положив трубку, он еще долго стоял вот так, перебирая все те моменты сегодняшнего дня, связанные с Полиной.
… С утра было душно. Наступивший майский день был на удивление теплым, солнечным, только изредка в небе, набежавшие серые облака закрывали солнце, чтобы через время разойтись и дать ему светить с прежней силой… В воздухе с утра пахло дождем. Потоки теплого малоподвижного воздуха обволакивали тело, не давая дышать…
Расплатившись с таксистом, Макс вышел, придерживая на плече сумку, и направился к зданию аэропорта.
- Максим! – звук знакомого, родного голоса заставил его обернуться. Полина спеша, приближалась к нему. Макаров заворожено наблюдал за тем, как она подходит. Все плыло, будто в замедленной съемке, ее развевающиеся при ходьбе волосы, стучащие по асфальту каблуки, глаза, которые смотрели только на Макса.
- Максим, я боялась опоздать… - слова казались какими-то искусственными. Не это, совсем не это хотела сейчас сказать Полина. Не опоздать она боялась…Боялась его отпускать… Боялась потерять… Боялась показать свои чувства… – Ты сейчас уедешь… Я хотела еще раз сказать тебе спасибо. Ты мне очень помог.
Макаров молча смотрел на нее и улыбался, через минуту, опомнившись, собрался и произнес:
- Ничего особенного я не сделал. Если бы мог – сделал бы больше… Поверь, ты этого заслуживаешь… Я счастлив, что ты мне позвонила. И хочу, чтобы ты была счастлива. Всегда этого хотел… – вполголоса добавил он, вспомнив прежнее многократное: «Полина Сергеевна, а вы счастливы?». - Будешь? – он с надеждой посмотрел на Полину.
- Буду… - Полина подавленно пыталась найти слова. «Буду, мой хороший, спасибо, что напомнил мне, как это бывает… Буду ради тебя… Только без тебя – как?»
- Ну вот и отлично… - Макс старался сделать веселый вид, получалось плохо. Полина была так близко, манила его, путала мысли, оставляя только навязчивое желание никуда ее не отпускать.
Она стояла, через силу заставляя себя не смотреть на его губы. Его поцелуя ей хотелось необыкновенно. Сердце стучало так, что Полине казалось, что Макаров слышит каждый его удар. «Поцелуй меня… поцелуй меня, пожалуйста…», - внутренне на это не надеясь, горячо молила она. Ей почему-то казалось, что если он сейчас это сделает, плохо в их жизни уже больше не будет никогда... Что тогда, чье-то неведомое, глупое заклятье, которое не дает им просто позволить себе любить друг друга мгновенно разрушится… Как в сказках…
…Позабуду сейчас, что вдали тебя, может быть, ждут,
Позабуду, что юн, потому что ты слишком мужчина
И, смотря мне в глаза, ты желаньям не ищешь причины
Без условий ты мой. Пусть всего лишь на пару минут…
Перед шагом в вокзал обернешься, как будто звала.
Может, просто услышал, как глупое сердце разбилось?
Отвернись. Уезжай. И не верь, что я правда влюбилась…
И спасибо тебе, что душа хоть на миг ожила…
- Мне надо идти… - Полине показалось, что эти слова дались Максу через силу. – И еще… твое обещание позвонить мне в случае чего… я с тебя не снимал. Я буду ждать, – Макс грустно улыбнулся. Потом взглянул Полине в лицо и осторожно коснулся поцелуем щеки. Отступил на шаг:
- Всего хорошего, - и, не желая больше бередить душу, повернулся и направился в сторону аэропорта. Щека Полины горела от прикосновения макаровских губ.
Я не хочу, чтобы он уходил! – кричало все внутри Полины. Почему я все время вынуждена отпускать его? Я не могу его отпустить сейчас! Почему я так боюсь его удержать? Я всегда думала, - я сильная, смелая, я все могу… Я смогла… Я смогла убежать от самого любимого мужчины (трижды, Ольховская!), смогла отказаться от него. Я смогла разбить ему сердце. Я даже смогла убедить себя в том, что так будет лучше для нас обоих. Я все это смогла. А обнять любимого мужчину за шею, заглянуть в дорогие непонятного зеленого цвета глаза и сказать, как он мне нужен, – не смогла… Я так больше не хочу! Каждый раз поставленная мною точка превращается в одуряющее своей безысходностью многоточие… И каждый раз, наши жизни, словно стрелки на циферблате часов, замкнув очередной круг встречаются, чтобы разойтись… Я так больше не смогу!
Я обычная, живая, земная! Я хочу прожить свою жизнь с ним, с Максимом! Одну на двоих. Я хочу сделать его самым счастливым. Я хочу просыпаться по утрам в кольце его рук. Я хочу будить его по утрам поцелуями в мои любимые пушистые светлые ресницы, чтобы только узнать, что ему снилось…. Я хочу рожать ему детей. Двоих… Или троих... Маленьких, зеленоглазых, смешливых… Я хочу провожать его на работу по утрам, я хочу гладить его рубашки, я хочу ждать его и знать, что вечером он непременно вернется домой. Я хочу смеяться и плакать с ним вместе… Я хочу засыпать, переплетаясь с ним телами, ощущая его присутствие кожей, чувствуя его дыхание в своих разметавшихся волосах… Я не знаю какое нас ждет будущее и сколько оно продлится… Но наше настоящее в наших руках. Я не могу его вот так снова отпустить… И не могу уйти…
… Макаров прошел несколько шагов. В эти несколько шагов поместилась вся его жизнь. Перед глазами стояла Полина, сколько раз он вот так уходил от нее… И каждый раз – как навсегда… «Вот и все», - пульсировало в голове. «Завтра все будет, как прежде… Работа, офис, контракты, сны по ночам… Прага… Мне ничего этого без нее не нужно! Я не хочу! Я не хочу всего этого… Мне не нужна Прага! Это город, где нужно находиться вдвоем… Бродить гуляя, держась за руки… Без Полины даже Прага меркнет во всем своем великолепии… Господи, почему я умею уходить, не оглядываясь?! Почему? А я не умею, - пришла вдруг мысль. Я не могу так уйти. Я не позволю себе снова ее потерять…
И за мгновение до того, как Макаров повернулся, звенящий вакуум его отчаяния и одиночества разорвал протяжный выдох: «Ма-аакс!». За надежду когда-нибудь услышать именно такое близкое, интимно-домашнее - «Макс», - Макаров десять лет назад вынул из груди свое сердце.
Максим не успел осознать, когда растаяло расстояние между ними. Отрывки реальности врывались поочередно в сознание, шквал нежности обрушился на него потоком, принося с собой ощущение невыносимого облегчения… Макс проводил руками по плечам Полины, сначала осторожно, словно боясь спугнуть, потом все смелее, задыхался от желания никогда не отпускать ее из своих рук, она была такая томящая, он неловко дотрагивался губами до ее ресниц, щек, ловил хрусталики ее слез, терся носом о ее нежную кожу. Полина зажмурила от страха глаза и притянула его к себе за шею. Сердце пульсировало где-то в горле, мешало дышать. Кончики пальцев, вцепившись в завитки на затылке, немели от ощущения тотального счастья…
Полина набрала в грудь побольше воздуха и сдавленно, словно окончательно признавая капитуляцию, прошептала Макарову в ухо:
- Макс… Я сошла с ума… Я тебя люблю…
Макс на секунду отстранил ее от себя, заглянул ей в глаза, не веря себе еще, счастливо улыбнулся и сообщил:
- Вот и хорошо… А то мне одному сумасшедшему тут скучно. Потом посерьезнел, и осторожно, словно доверяя Полине свое самое дорогое, выдохнул:
- Полечка… И я… люблю тебя… люблю…
Заклятие больше не имело силы…
Лед их сердец невозвратимо таял… Льдинки со звоном падали, сложив, наконец-то, из прозрачных обломков слово «вечность»… Вечность рядом друг с другом… Вечность, наполненная счастьем, теплом и любовью… Вечность для двоих…
У здания аэропорта стояла, прижавшись друг к другу, странная пара. Молодой человек и девушка… Молодой человек, зарывшись в рыжие распущенные волосы, уткнувшись в них подбородком, обнимал нежно девушку за плечи, перебирал пальцами спадающие рыжие пушистые пряди, что-то беспорядочно шептал ей на ухо, заглядывал ей в глаза, смеялся, и снова утыкался в облако волос… Девушка скользила руками по его спине, гладила затылок, прятала свое лицо у него на груди и, улыбаясь сквозь слезы, тоже что-то говорила…
Не переставая прижимать к себе Полину, стараясь ее не потревожить, Макаров осторожно просунув руку во внутренний карман куртки, достал лежащий там авиабилет. Полина, уловив его действия, заметив конверт с эмблемой, вскинула на него глаза:
- Максим… Что ты делаешь?
- Я остаюсь… - очень серьезно ответил тот.
- Но это… неправильно, – неуверенно, не веря сама себе, попыталась она возразить.
- Неправильно, что проплаченный билет пропадает, - иронично хмыкнул Макс и, решительно бросив конверт на близлежащий парапет, снова сгреб Полину в охапку.
… Из набежавшего откуда-то облака, на короткое мгновение закрывшего солнце, вмиг посыпались капли дождя… Крупные редкие капли падали, попадали Максу на лицо, застревали в Полининых волосах, превращаясь в маленькие прозрачные жемчужинки, и были на удивление теплыми для первого майского дождя…
Максим, держа Полину в объятьях, осторожно сцеловывал эти капли, прижимал ее еще крепче… Подняв голову вверх, Макаров словно благодарил небо за ощущение настоящего, такого вымученного, счастья, дождь стекал по его лицу, капли попадали на губы, оставляя почему-то солоноватый привкус… «Странно, почему я никогда не замечал, что дождь такой соленый? – думал умиротворенно Макс, - или это только в мае у дождя такой вкус?».
Спрятавшиеся в машинах таксисты с удивлением наблюдали за стоявшей под дождем обнимавшейся парой. Словно бы они не виделись тысячу лет. Словно и не было для них потока воды…
А Макс придерживал Полину, доверчиво согревшуюся в его руках, счастливо улыбался и точно знал, что никакой дождь их не заставит оторваться друг от друга. И никто больше не заставит… Никогда…
|
| |
| |
| Harzed | Дата: Пятница, 26.02.2010, 03:52 | Сообщение # 22 |
|
Майор
Группа: Проверенные
Сообщений: 99
Репутация: 193
Статус: Offline
| ***
Первый снег
На улице стояла глубокая осень. Была уже середина ноября, а снег всё не выпадал.
Пятница, 22.30. Квартира Риты Погодиной.
-Идиот, хам! Ты сюда пришёл, чтобы оскорблять меня, да?! – нервно размахивая, руками, кричала на Макарова Рита.
-Успокойся, истеричка, я сюда пришёл выяснить наши отношения!
-Тогда мне не о чем с тобой разговаривать! Пошёл вон! – указывая на дверь, прокричала Рита.
-Зачем ты искала развлечения рядом с Соболем, пока я был в отъезде? – Макс схватил девушку за руку.
-Соболев, хотя бы не гулял с Полиной Сергеевной на моих глазах!
-Я, по крайней мере, гулял с Полиной, а не спал с ней! И тоже мне нашла, что вспомнить это было год назад!
-Ну и что? Вообще, отпусти меня, синяки будут!
Макс грубо отпустил руку Риты, как бы отталкивая её от себя.
-Ну и сучка же ты Погодина, редкостная мразь, видеть тебя не могу! – Макаров уже собрался уходить, но крик Риты буквально оглушил его.
-Враль, предатель, ну подожди! – Рита убежала из прихожей в кухню и через минуту вернулась с ковшом холодной воды, – это тебе за все оскорбления! – Рита резко окатила парня холодной водой.
Сначала Макс прибывал в шоке, потом развернулся, вышел из квартиры и хлопнул дверью.
-Ну и катись к своей Полине Сергеевне, скатертью дорожка! – кричала Рита в след Макарову.
Было уже поздно и Полина собиралась спать. Она приняла ванну и разобрала постель. Вдруг кто-то неожиданно позвонил в дверь.
«И кого же принесла нелёгкая в такой час?» - подумала Полина.
Она приоткрыла дверь. И увидела там того, кто поверг её в шок.
-Макаров, как ты здесь оказался? – лампочка на лестничной клетке была выбита, поэтому Полина не заметила, что Макс насквозь промок.
-Я просто хотел полюбоваться вами! – съехидничал Максим, -Мы так и будем через порог общаться?
-Ну проходи конечно, только уже пол-двенадцатого ночи, - неуверенно ответила Полина, -Боже, Максим, да ты весь промок! Вроде дождя на улице нет и снега тоже.
-Да, точно, а я и забыл что весь мокрый. Ладно, я лучше пойду, - проговорил Макс и решительно дёрнул ручку двери.
-Стой! Никуда ты в таком виде не пойдёшь! – приказным тоном сказала Полина.
Макаров засиял от счастья в душе.
-Что же мне с тобой делать, - меж тем размышляла Полина, -Придумала! Постелю тебе на раскладушке. Она открыла тумбочку и достала от туда полотенце:
-Держи, горе ты луковое, сходи в душ, а мокрую одежду повесь на батарею.
-Полина Сергеевна, один вопрос: а вы положите меня с вами в одной комнате?
-Нет, ну а… ну…- Полина была в замешательстве.
-Ну не положите же вы меня на кухне, там негде, правда можно ещё пробить стену к соседям…
-Максим, хватит шутить! Конечно, я раскину раскладушку в комнате.
После этих слов Макаров радостный отправился в душ. Полина пошла на кухню и включила чайник подогреться.
Через 20 минут Полина уже постелила постель Максу и заваривала травяной чай на кухне. Максим вышел из ванной и пришёл в кухню к Полине. Она достала чашку из шкафа и развернулась к столу. Вид Макарова «убил ёё на повал». На нём были одни джинсы, совершенно голый торс. Его тело настолько влекло Полину, что она чуть чашку не выронила из рук.
-Ты уже вышел из душа?
-Да, как видите, - радостно заявил Макаров, -А, что будем пить? Кофе или покрепче?
-Какое кофе на ночь? Я заварила тебе чай на травах.
-Спасибо, Полина Сергеевна, только вы бы так не утруждались.
-Мне не сложно, - ответила Полина, наливая Максу чай, -Лучше расскажи, почему ты был весь мокрый.
-Ну.. я поскандалил с Ритой…
-И поэтому решил окунуться в прорубь?
-Да нет же, это она меня окатила холодной водой.
-Она, что с ума сошла и не понимает, что ты мог простудиться? Наверняка, поссорились из-за какой-нибудь ерунды!
-Нет, она мне изменила со своим бывшим.
-Ой, прости. Не буду лезть в твою личную жизнь, – Полина почувствовала себя неловко.
-Ничего Полина Сергеевна, мне даже приятно, когда вы лезете в мою жизнь.
-Не говори так, я чувствую себя психологом.
-Нет, вы не психолог. Вы гораздо лучше! Замечательная женщина, которая помогла мне понять кое-что в этот жизни.
-Ты мне льстишь! И давай не будем ворошить прошлое. Лучше иди спать, а то замёрзнешь, - проговорила Полина, смотря на обнажённый торс Макарова.
Максим пошёл в комнату, а Полина прибралась на кухне, погасила свет и тоже отправилась спать. Когда она зашла, Макс уже спал. Полина забралась на кровать под одеяло. Опустила голову на подушку и невольно начала вспоминать все их встречи с Максимом. С самого первого урока. Она вспоминала, как Макаров чуть не погиб из-за неё, как потом вернулась в город и снова наврала ему про замужество, на следующий год она снова решила вернуться работать в СВУ, а тут снова Макс. И вот сейчас он находится так близко, рядом. Полина встала с кровати и опустилась к раскладушке, где лежал Максим. Он был для неё такой любимый, нежный… Полина положила ладонь на лоб Макса и как-будто в пустоту прошептала: «Как же я тебя люблю…» Оказалось, что Максим вовсе и не спал. Он перехватил руку Полины:
-Что вы только что сказали, Полина Сергеевна?
-Ни..ничего, тебе послышалось, - Полина начала прятать взгляд, боясь столкновения с ЕГО взглядом.
Она отпрянула от раскладушки и присела на кровать. Максим встал и сел с ней рядом.
-Вы сказали, что любите меня.
-Нет! – Полина опять прятала взгляд.
-Тогда посмотрите мне в глаза, - не унимался Макаров.
-Максим, а тебе-то какая разница?
-Большая!
-Почему?
-Потому что… я люблю тебя…
-Что? – слова Макса буквально прожгли кровь Полины.
-Я люблю тебя, дура.
-Максим… я тоже тебя люблю, - произнесла Полина и посмотрела Максу в глаза.
Их взгляды встретились. Руки Максима обвивали шею Полины. Он начал её целовать. Страстно и сильно. В эту минуту для Полины рухнули все моральные и этические ценности, которых она всегда старалась придерживаться: «Господи, это безумие! Ну и что? Ну и что, что я старше его на 7 лет? Главное, что мы любим друг друга. И он для меня такой любимый, родной» Полина больше не могла мучить себя подобного рода вопросами, ведь они оба так долго ждали этого дня, точнее сказать этой ночи. Она поддалась поцелуям Макса. Он покрывал поцелуями её шею, всё её тело, а она обнимала его крепче, словно боясь отпустить куда-то ещё или отдать кому-то. А тем временем с неба начал падать снег. За окном кружились снежинки, падая наземь и укрывая белым покрывалом крыши домов и ветки деревьев. Это был первый снег. Первый снег их любви. Он словно ждал этого часа, чтобы обрушиться на землю. Как символ, символика двух влюблённых сердец.
На следующие утро Полина проснулась первой. Она пошла в кухню, поставила чайник и вернулась назад. Полина смотрела на мирно спящего Макса и пыталась найти в его лице что-то такое, что всегда её привлекало и завораживало. Она могла любоваться им часами. Макс открыл глаза, посмотрел на счастливую Полину. Он притянул её к себе и поцеловал. Вдруг у Полины на тумбочке зазвонил мобильный Макарова. Она взяла его в руки и передала Максу.
-Это Рита, - сказала Полина.
-Ну, щас я ей отвечу! Алло!
-Алло, Макс! Вообщем прости меня за вчерашнее, - раздался голос в трубке.
-Погодина, у тебя, что игры такие?
-Какие игры Макс? Ты где?
-Иди ты...! Я забыл твой номер, и ты мой забудь! Я не видеть, не слышать тебя не хочу, не могу и не буду!
-Но Максим… - казалась, трубка разорвётся от криков Риты.
Макаров безжалостно нажал на отбой.
-Ну, зачем ты так с ней грубо? – поинтересовалась Полина.
-А она как со мной? Сначала с Соболем спит, а потом дорогой прости?! Надоело, хватит! Я никогда её не любил, а всегда любил только тебя. Всё забыли про неё вспомнили про нас, - Максим выложил все эмоции после этого разговора.
-Максим, я хотела спросить: ты не жалеешь о том что произошло? – с какой-то грустью в глазах спросила Полина.
-Конечно, жалею, лучше б она не звонила вообще!
-Я имею в виду нас с тобой.
-Нет, а почему я должен жалеть?
-Ну, просто…
-Хватит грустить и грузить себя, да и меня тоже, - Макаров придвинулся к Полине и положил свою руку ей на плечо, -Ты красивая, обваражительная, заботливая, нежная и такая ранимая, когда грустишь.
-Хватит перечислять мои качества, - с улыбкой произнесла Полина.
-Вот так мне больше нравится, когда ты улыбаешься.
-Пойдём на кухню, там уже, наверное, чайник вскипел.
-Стоп! Сиди здесь.
Максим поцеловал Полину и вышел из комнаты. Через 3 минуты он уже стоял около кровати с подносом.
-Кофе в постель! – с иронией сказал Макс.
-Да уж, кофе-то ты принёс, а вот шторы раздёрнуть.. сиди, я сама, - Полина встала и направилась к окну.
-Смотри выпал первый снег…
Максим подошёл к Полине и обнял её за талию:
-…нашей любви.
-Ну и романтик же ты Макаров! – улыбаясь, сказала Полина.
Они опять обнимались, целовались и отправились пить кофе.. в постель.
Спустя 2 года.
Франция. Париж. Западная часть острова Сите. Notre Dame De Pari (Собор Парижской Богоматери)
И вновь на весь храм разразился голос священника:
-Максим Петрович, согласны ли вы взять в жёны Полину Сергеевну, и быть с ней и в горе и в радости и в болезни и во здравии, до тех пор, пока смерть не разлучит вас?
-Согласен.
-Полина Сергеевна, согласны ли вы взять в мужья Максима Петровича, и быть с ним и в горе и в радости и в болезни и во здравии, до тех пор, пока смерть не разлучит вас?
-Согласна.
-В знак взаимного уважения и любви скрепите ваш прекрасный союз кольцами.
Полина и Максим обменялись кольцами. Их лица сияли от счастья.
-С этой минуты ваш союз заключён на небесах и скреплён вот таким церковным документом, - священник показал паскаль о венчании, -Жених, вы можете поцеловать невесту.
Макс поднял вуаль Полины и крепко поцеловал её. При выходе из церкви Максим взял Полину на руки. Они торжественно спускались по лестнице. А со всех сторон их осыпали пшеницей и звонкими монетами. Остановившись у кареты, Максу с Полиной принесли клетку с белыми голубями. Они взяли их в руки и одновременно отпустили в небо. Смотря, как голуби пархают и улетучиваются где-то в небе, Макс тихо шепнул Полине:
-Смотри, первый снег.
-Нашей любви, - ответила ему Полина.
-Ты ещё помнишь?
-Я буду помнить это всю жизнь! – сказала Полина и их губы слились в поцелуе.
Теперь они единое целое. И вся жизнь ещё впереди. Их ждала романтическая прогулка по уголками Парижа, а потом вишенебельный ресторан рядом с Эйфелевой башней. А в качестве свадебного путешествия была поездка по всей Франции и Англии.
Короче вот такой happy end.
|
| |
| |
